Вождь из сумерек

Пропустил вперед всех. Сам последний. Махнул ногой чрез конскую гриву. Авось Серко не расшибет. Стрелы летят в упор. Последняя…

Приглянувшаяся полянка.

Еще чуть-чуть.

Цу энде! Как говорят наши друзья французы.

Войтику бы со спины ударить сейчас.

Стрел нет. Осталось только место по-студенчески – на галерке занять. В партере разгорячившиеся актеры могут запросто затоптать скучающую публику.

– Командир! Я только-только фишку ловить начал, а они кончились, – орет, выскакивая на поляну, Толян.

– Стрелы?

– Стрелы есть! Говорю же, они кончились. Рогатые. Парокопытные!

Вслед за Толяном появились и остальные.

– Ну, как тебе работенка, Зорень?

Конязь поднял взгляд от полянки, заваленной трупами, но сил отвести нет.

– Чистенько. Опрятно, – хриплым голосом повторил он недавно услышанные от Стаса слова.

– А я что говорил? Стерильно! Смотри, и ребятки наши повеселели. Щеки красные, глаза сияют. Хоть кому рога свернут, а не только этим… парокопытным. Толян, где словечко спер?

– Из школы… – стыдливо пробормотал Толян. – У нас ботаник, в смысле доцент, парокопытными коров звал. Я еще за них пару схлопотал. Копыт-то четыре, точно знаю. Было дело, даже пересчитал. А доцент буром прет: парокопытные! Сам не знал, что эта ботва мне на мозг прилипла. А как посмотрел на это рогатое зверье, так сразу и вспомнил эту лабуду.

– Стрелы собрать и вперед!

Было уж совсем темно.

– Может, вернемся, Слав?

– Нет. Пойдем вперед. А через пару часиков, – он постучал пальцем по стеклу своих часов, – остановимся на ночлег. Войтик!

Войтик с Толяном деловито обшаривали трупы казов.

Толян поднял на него полный недоумения взгляд.

– Что за дела, командир? Это не шмон, а обыкновенная воинская добыча. Нам бабки надо? Или как? Не все же Зореню за нас платить.

Стас промолчал и, недовольно хмурясь, отвернулся.

– А ты о чем молчишь, Рэд?

– Я думаю, не пустят ли за нами погоню.

– Вряд ли их так скоро начнут искать, а люди, если у них мозги есть, к утру приберут. Войтик, заканчивайте экспроприацию, а то впрямь придется ночевать с трупами под головой.

Заслышав его недовольный голос, парни с неохотой оторвались от своего занятия и пошли к лошадям.

Точно через два часа он натянул повод.

– Всем спать. Рэд! Перестань нагонять тоску. Боец должен смотреть бодро и весело, смело заглядывать в светлое будущее и свято верить в грядущую победу. Я правильно излагаю мысль, Толян?

– Стопудово, командир! – сверкнул глазами Толян, укладываясь рядом с Войтиком. – Замполит нам такую же ботву гнал на политзанятиях.

– Ложись спать, Рэд, и чтобы я больше не видел и тени уныния на твоем лице. – Заметил слабую попытку возражения и, согнав с лица улыбку, уже твердо добавил: – Не возражать! Это приказ! Толян!

– Приказ командира – закон для подчиненного. Должен быть выполнен точно, полно и в срок, – рявкнул Толян, вытянувшись в струнку, правда, в положении лежа. – Невыполнение приказа преследуется по всей строгости закона, а в военное время – вплоть до расстрела.

Стас был приятно удивлен знаниями Толяна и, не скрывая этого, удовлетворенно кивнул головой.

– Молодчина, Толян! Рэд, усвоил? Это я тебе не как друг, как командир говорю. И еще запомни. Если твой принц жив, мы его найдем. Я или говорю, или не говорю. Но если говорю, то делаю. Задача ясная?

Эльф слабо кивнул головой.

Стас нахмурился.

– Повторить!

Голос жесткий, требовательный. Вои вздрогнули. Так их командир говорил не часто. А уж если говорил…

– Ясная, командир!

Стас был вполне удовлетворен произведенным эффектом.

– А теперь спать! Я на вахте.

Последняя команда была совершенно излишней. Третьяк и Плетень давно уже сладко посапывали. Толян, отбарабанив Стасу строки из армейского Устава, тут же присоединился к бодро и заразительно храпящему Войтику.

И только Купава возилась под кустом, приминая траву и прозрачно вздыхая.

Стас проследил, как эльф выбирает для себя место. И тоже привалился спиной к дереву. Сидел. Подремывал под шорохи и шелест ночного леса.

– Вождь! – чуть слышный шепот и робкая рука легла на шею.

– Брысь!

– Слав! – рука осмелела и нырнула под волчовку. Горячие губы скользнули по небритой щеке.

– Брысь, малявка. Ребят разбудишь.

– Ладо… мой!

Понимает, что нельзя гаркнуть во все горло. И оттолкнуть нельзя. Ребята проснутся.

Руки по груди скользят.

– Прости, вождь.

– Брысь…

Но где там! Горячее дыхание у самого уха. В висках кровь стучит. Глаза, как два колодца. И не захочешь, так с головой нырнешь и не вынырнешь.

…Голова на коленях. Закрыла глаза, облегченно вздохнула. Горячая рука под волчовкой обнимает. Все верно рассчитала, подлая девка. Полная и безоговорочная капитуляция с поднятием белого флага и прочими атрибутами напрочь проигранного сражения.

Зорень открыл глаза, посмотрел на него сонными глазами и понимающе прищурился.

– Ночная кукушка, – пробормотал он, перевернулся на другой бок и захрапел так, что позавидовал бы и Войтик.

Светало.

Осторожно коснулся плеча рукой.

– Слав…

– Брысь. Сейчас ребята проснутся.

Карие глаза светятся от счастья. Схватить бы в охапку!

– Подъем, волчата!

Эльф уже в седле.

Зорень растирает ладонями лицо.