Вождь из сумерек — 2

А Стас, не дожидаясь его, уже бежал туда, где все еще гремели, заглушая все, грозные голоса Груздня и Войтика. Бой разгорелся не шуточный. Потери были с обеих сторон. Задержался около лежащего, с побелевшим  безжизненным лицом Толяна. Около него суетятся Бодрен, эльфы, Купава…

Принц поднял голову.

-Стрелу вытянули. Кровь остановили. А дальше….

Дрогнуло сердце. Кровь ударила в виски с такой силой, что на миг помутилось сознание.

-Ты же можешь, брат! Рэд, вспомни, как меня вытащил из могилы.

-Мы пытаемся, Слав… - Виновато отозвался Бодрен, отводя глаза в сторону.

Умолять, упрашивать бесполезно. Сам понимал, что эльфы делают невозможное.

Войтик рычит почти рядом.

Нападающие дрались в полном окружении, но отступать не собирались. Перестроились ромбом и, ощетинившись частоколом копий, медленно, шаг за шагом продвигались вперед. Стрелы отскакивали от черных панцирей. А длинные копья не подпускали на удар меча. Зато из середины строя то и дело ввысь взмывали стрелы и с душераздирающим воем падали вниз. И каждый раз смерть находила безошибочно все новые и новые жертвы.

-Войтик! Мухой свалите несколько деревьев. Потолще и подлиннее. Стены ломают тараном.

Войтик, опешив, открыл рот. И как это такая простая мысль не пришла ему на ум? Но быстрее разведчика оказался вездесущий Хруст. В несколько ударов топора свалил одно дерево, затем другое.

Вскинули на могучих руках вековые стволы. Не тараном ударили. Как битой по рюхам. И сразу в пролом. Пустили в ход мечи. Дело сразу пошло на лад.

Войтик во всю ширь разинул свой рот в неистовом устрашающем реве и, по Буслаевски, раздает удары направо и налево жердиной, не уступающей в размерах бревну. Груздень вгрызся в самую гущу чернопанцирников. На голову возвышается над всеми. Забыл про свое воеводство Груздень. Мечи, как спицы в женских руках мелькают.   Рядом конязь Зорень. Словно вторую молодость обрел побратим. В волчовке, распахнутой на груди. Простоволосый. Мальчишество. Ахнут топором по голове. И нет побратима. А с кем останешься?

Веселин, пританцовывая, с завистью наблюдает за ними. Но Стаса бросить не решается.

Не оборачиваясь, распорядился.

-Притащи, Веселин, мне конязя Зореня. Обидят еще…

-Есть, командир! – Жарко выдохнул Веселин. И запнулся. – А если не пойдет?

-Убеди! Скажи так, чтобы пошел. Или слова нужные перезабыл?

Нет, не забыл слова Веселин.

-Понял, понял… - Сообразительно закивал головой.

-Так почему стоим?

Как в такой тесноте мечом размахнуться?

В руках у Веселина два ножа. С не постижимой быстротой сверкают клинки…

Где тот застенчивый краснощекий парень, которому Леха совершенно необдуманно инкриминировал нездоровую страсть к лютикам-цветочкам?

Давно уж увалень совсем не призывного возраста превратился в расчетливого грозного бойца. В его недремного стража. Немного найдется смельчаков, способных выстоять против его мечей. Но по прежнему застенчив по девичьи. И все так же краснеет.

Слова ему ни к чему. Слова Веселину только мешают.

Подгреб конязя левой рукой к себе и прет, успевая при этом наносить своим ножом молниеносные змеиные удары.

-Веселин, черт не мытый! – Яростно отбивается от него Зорень.

-Это командир. – Оправдывается парень. – А меня, как бы, вовсе нет.

Ай-ай-ай! – Встретил его насмешливой улыбкой Стас. – И не стыдно, конязь? Главный воевода меж деревьев с мечами бегает. И конязь Зорень за ним увязался, вместо того, чтобы на белом коне да с высокого холма огненным взглядом следить за кровопролитным сражением. Так чего доброго и мне захочется. Круши мечом всех, кто под руку подвернется и никаких забот. Не царское это дело. Я уж говорил тебе. А не приведи Великий бог, саданет кто мечом под ребро? Или по светлой головушке?  Кто дело вершить будет?

Говорил по-дружески мягко, чтобы не обидеть, но Зорень покраснел, как юнец. Но отвечать не стал. Что не говори, а прав во всем побратим.

Совет помог. Смяли, сломали сопротивление. Сбили уцелевших в кучу.

-Груздень, не увлекайся. Языка мне…

 Воевода услышал. Опомнился. Припомнил, что давно уже не простой вой. Повернулся к Войтику…

-Ну, то-то же! А то развлечение себе устроил.

Появились арканы, взлетели в воздух. И вот уже тащат за лошадью, грохочущую лязгающую громадину. Затем еще одну. Хруст не утерпел, раскрутил над головой волосяную петлю.…Выдрал прямо из середины рычащего в ярости воина, послал коня прыжком вперед. И вот уже барахтается, силясь подняться, оглушенный панцирник перед Стасом в груде железа. Завозился, несколько раз дернулся, пытаясь выпутаться из волосяной петли и замер, очевидно, поняв всю бесполезность попыток.

Стас повернулся туда, где над неподвижным телом Толяна все еще колдовали эльфы. Подошел Леха. Присел над пленником и осторожно расстегнул подбородочный ремень, чтобы скинуть с головы  шлем, украшенный длинными турьими рогами.

-Не трудись Леша. Он мертв. Мертв, как и тот. – Кивнул головой в сторону привязанного к дереву стрелка. – И все остальные.

-Тебе почем знать… - Огрызнулся Леха.

Со стуком на землю из шлема вывалилась голова. Пустые, широко раскрытые глаза, уставились в небо.