Вождь из сумерек — 3

Сквозь черноту, заполнившую пространство шара, невозможно было взгляду. Но Нахсору не было в этом нужды. Он и без того знал, что там происходит.

Исчезнет все!

И корабли. И люди. Исчезнут навсегда.

Сегодня его щедрость пройдет мимо этих жалких двуногих тварей. Пусть не рассчитывают на его милость. Он не будет дарить им вечную жизнь в бесконечном бессмертии. Их всех поглотит тьма! Слишком долго испытывали они его терпение. Он лишает их этого счастья. Они не нужны ему не в живых, не в мертвых.

Заклинание потребовало от него невероятных сил и напряжения. Он до сих пор трудно, с хрипом дышал, с усилием переводя дыхание. Лицо исказила жуткая гримаса. Оно сразу осунулось и стало, как две капли воды, похожим на черепа, взирающие на него со стен.

Но это продолжалось не долго. Жрец умел подавлять свои чувства. И сколь не велика была, охватившая его, ярость, всего несколько мгновений понадобилось ему, чтобы привести в порядок мысли и чувства и овладеть сознанием.

Снова бросил короткий взгляд на шар.

Скорее по привычке, чем из любопытства. Взгляд равнодушный и безразличный. Для этого заклинания барьеров не существует.

Внизу настоящий ад! Кажется, так они называют свой потусторонний мир для грешников? Буйствует  вдоль реки смерч, поднимая гигантские волны. С громким   дьявольским шипением поднимаются облака пара, там, где в воду падают хлесткие молнии. Над тучей стены огня. Бежит огненная дорожка по небосводу.

И в этом бешенстве стихии жалкие скорлупки. Не спастись не людям, не кораблям!

Отрешенно откинулся в кресле и застыл, подняв невидящий взгляд к своду. Рука стиснула ларец, а палец уже привычно нащупывал штифт. Телу требуется отдых. Да и сознанию, пожалуй, тоже….

Двери беззвучно отворились, и в кабинете появилась, закутанная в плащ, фигура. Под капюшоном белое, почти прозрачное лицо. Лицо смотрит на него огромными безжизненными глазами в ожидании приказа.

Как хорошо, что сама природа скомкала эти лица, как ком послушной глины, сделав его похожим на сотни и тысячи таких же неприметных лиц. Лучше не получилось бы даже у него. Осталось только следовать за природой, повторяя раз за разом эти лица в своих творениях. Нет необходимости запоминать их имена или придумывать новые. Но достойно ли подобное существо человеческого имени?

Достойно ли оно слышать его речь?

Достаточно и мысленного приказа.

Существо исчезло, как тень. Растворилось, словно призрак, словно и не было.

Рука до сих пор сжимает ларец. Рубины в крохотных глазницах, как капельки живой крови. Ноздри тонкого носа чутко затрепетали. Но, нет, божок не получит сегодня жертвы. Слишком быстро набирает силу. Трудно узнать черное, иссохшее существо в том монстре, который пытался вселить в него ужас громыхающим голосом в его, Нахсора, собственных чертогах.

Ослепительно яркая багровая вспышка заставила его повернуться в сторону шара. И в это же время еще одна вспышка разорвалась в самом сердце тучи.

Шар раскалился до красна и взлетел под своды.

Вспышки следовали одна за другой, разрывая тучу в клочья.  Шар беспорядочно метался под сводами его святилища, как тряпичный мяч, который гоняют деревенские мальчишки.

Две зыбкие неясные тени плыли  перед его взором, вздев руки к небу. А с их ладоней, как молнии, рвались к туче  пламенеющие шары,  чтобы вонзиться в ее тело.

Проклятие!

Только два существа были способны на это  во всем этом мире.

Тело содрогнулось в судороге и скорчилось от боли, словно шары летели не в тучу, а в него самого. Стиснул зубы и с усилием выскользнул из тела, как из одежды перед сном или перед ежевечерним омовением.

Но и это не сразу принесло ему облегчение.

Долго висел под сводами замка. Затем медленно выплыл в ночь. И долго отдыхал, купаясь в безмерности ее пространства, приводя в равновесие мысли и чувства.

А где-то там, у изгиба реки, закрывая половину небосвода, полыхало яростное зарево.

Глава 17

Стас опустил руки. Ладони обгорели до мяса. Но он не чувствовал боли. По привычке вскинул голову. Над головой догорали клочья тучи и падали густой жирной сажей на землю и воду, покрывая толстым слоем берег. В нос ударил запах горелой плоти.

Лодию выбросило на берег, но он, каким то чудом устоял на ногах. По всему берегу валялись тюки  и бочки с товаром. А между ними тела лодейщиков.

У ног кто-то застонал и завозился, стараясь подняться на ноги.

Скосил глаза.

-Сорока, ты? Живой?

-Я, господин… - Невнятно пробормотал кормщик и сделал еще одну попытку подняться. Глаза мутные. Лицо перемазано кровью. – Вроде как бы живой…

-Ну, и ладно. На ногах стоишь, значит, жить будешь. А остальное до свадьбы заживет.

Кормщик шутки не принял.

-Баба у меня. И ребятишек пятеро.

-Тогда и думать не о чем. Поднимай ребят.

С кручи к реке катились, обгоняя друг друга, Толян и Войтик. Опережая их, огромными прыжками летел Веселин. А за ним Купава с дружиной лодейщиков.

-Елы-палы! – Выдохнул Толян. – Не фига себе! Вот это тучка! Врезала, по самое не могу.