Вождь из сумерек

— Буду ждать тридцать дней. На обратном пути разрешаю немного пошалить. Легко и не затейливо. Тем более, что кто-то обещал мне подпалить эти заросли, да к тому же еще и к едреней фене.

Войтик заулыбался и Стас тут же постарался остудить его бедовую голову.

— Убьют, на глаза мне не показывайся.

Войтик вытаращил глаза, стараясь понять не понятное. Но затем, видимо, решив, что командир заговаривается, успокоился. Украдкой посмотрел на Алексея, но тот в ответ пожал плечами. Де, я то тут при чем? Груздень вообще отвернулся. Пивень колдовал над своими вонючими травами, отварами и прочей колдовской дребеденью. Да к тому же пытался понять, как эта дылда Леха будет зашивать дыру в командирском боку. Что это, дранные портки что ли?

— Не напрягайся Войтик. — шепотом успокоил его Толян из-за спины. — Прикалывается над тобой командир. Шутка юмора такая.

— А, ну да! — Облегченно вздохнул Войтик и исчез в дверях, чтобы не нарваться на шутку пострашнее.

— Леша, и ты Груздень со своими десятками пойдете вдоль края Сумерек. Все крепости, в каком бы виде они не были, должны быть наши. Особо не хамите, но и не церемоньтесь. Если понадобится, оставляйте на воеводстве своих ребят. Из тех, что потолковее и посмышленней. Пять дней пути в ту и другую сторону. Итого десять… дан приказ ему на север, ей в другую сторону!

Стаса таки развезло.

— Хмурый! Тебе, брат Хмурый, достался самый сладкий кус. Воеводствуй пока в Волчке. — Он выпил, подставленную Лехой под руку чарку, поморщился, поискал закуску и, не найдя, скорбно уронил. — Спиваюсь, как алкаш, без закуси. Завтра же начинай ставить вокруг посада добротный тын. И не гляди ты жалобными глазами по сторонам. У них своих забот с макушкой. Не до тебя.

Хмурый виновато опустил голову.

— Какой из меня воевода, вождь? — Несмело возразил он, с тайной надеждой глядя в сторону Пивня.

Но Стас уже с трудом ворочая языком, оборвал его, не дав полностью изложить внятно и подробно самые веские доводы и сомнения в своей полной профнепригодности, зародившиеся в необъятной груди и, не загаженном знаниями, мозгу.

— Отставить! Начальству видней. Все, судари мои, пики к бою, шашки наголо.…В атаку рысью марш-марш! Леха шей!

И, упав на лавку, уснул мертвым сном.

Глава 15

Проснулся он от дикой головной боли. Язык во рту не ворочался. К гортани присох. Открыл глаза и скосил их в сторону крохотного волокового оконца. Темно. Сколько же он проспал? Уснул, еще светло было. Часов пять? Семь? Или больше?

Прислушался к ране в боку. Ноет. Но гораздо меньше. Тугая повязка ребра внутрь вдавила. Леха от всей души постарался. Не пропали даром «горячие точки» для парня.

В углу дымно чадит плошка с, плавающим в масле, фитилем.

Или не плошка?

На стене огромная косматая тень.

Конечно. Как без волхва обойтись?

Чадит своими травами и прочей дрянью. Губами шлепает. Священнодействует. Заклинания творит. Или как это у них называется?

Надо же, как споили! После суровых милицейских будней так не надирался, как Леха вчера угостил. Даже, когда свои две большие звезды на три маленьких поменял, и то в гостиницу на своих двоих самостоятельно добрался, и что характерно, в здравом уме и твердой памяти. Или, почти твердой…

Пивень. заслышав его возню и кряхтенье, повернул к нему свою лохматую голову.

— Оклемался, Слав? — Улыбнулся он, почти так же, как улыбались, входя к нему в госпитальную палату, военные врачи. — А и здоров же ты на сон, Слав. Без малого, три дня и три ночи провалялся колодой.

— Ну да? — Удивился он, вставая с лавки.

Голос скрипучий. Противный. Дерет, как ржавым гвоздем по железу. В ушах зазвенело.

— Алексей передал.… Как проснется, командир, так сразу влей в него наркозу. Да побольше. Слово мудреное. Не наше. А по нашему, так чарку зелена вина покрепче. И боль, как рукой снимет.

Не было отродясь у Стаса святой российской привычки клин клином вышибать, но сейчас этот зараза-клин засел где-то глубоко и насмерть. По доброй воле сам выходить явно не собирался.

Морщась, поднес чарку ко рту. В нос ударил острый мерзкий запах, да такой, что передернуло от пяток до макушки.

— Чашу пити, здраву бытии! — Улыбнулся Пивень. — Испей, Слав. Вино с травами заветными. Да старым словом забытым наговорены. Хворь, как рукой снимет.

Добродушно, как древний, убеленный сединами деревенский дед, опростоволосившегося внука убеждал его волхв.

— Спаиваешь? — Попробовал улыбнуться Стас. — Смотри. Привыкнет мой неокрепший организм к зеленому змию и покачусь по наклонной. А кому за это ответ держать придется? Все на тебя свалю.

Затаил дыхание и одним махом выплеснул питье в рот. Как это не странно, питье через горло проскочило легко. Нигде не зацепилось, и, вопреки ожиданьям, назад не запросилось.

Нашарил под лавкой потрепанные кроссовки.

— Не суетись, Слав. В детинце все идет своим чередом. День-другой дело и без тебя обойдется. — Придержал его Пивень. — Хмурый из кожи вон лезет. Сам покоя не знает и другим не дает. И как ты его среди многих умудрился разглядеть? От Серда о таком и не слышали прежде.