Вождь из сумерек

— Да, тащи ты свой наркоз, эскулап недоделанный. — Стас весело расхохотался и хлопнул ладонью, как по лавке, по широченному плечу волхва. — Уставился на меня так, словно я с того света перед тобой нарисовался. Э, брат волхв, да ты и бороду сбрил. То-то смотрю, помолодел и похорошел. Теперь от девок отбоя не будет. Первый парень на деревне, вся рубаха в петухах. Хотя, зачем тебе петухи, если ты сам Пивень? Только по утрам не кричишь, самого не добудишься. Да что ты молчишь, словно воды в рот набрал?

Отодвинул волхва в сторону и пошарил рукой под лавкой.

— Не мог же я вчера весь кувшин вылакать? — Размышлял он. — Наверняка, осталось. Если после меня Пивень к нему не приложился.

Пивень пропустил его прозрачный намек мимо ушей. Следил за ним остекленевшими глазами и зевал ртом и, как выброшенная на берег рыба.

— Или Леха свое рукоделье обмывал.?

Наконец то волхв пришел в себя.

— Вождь, ты спал седьмицу. Мы уж думали, что все. Конец пришел. А лезвие ножа к губам поднесли, отпотело. Значишь дышишь, решили мы. И в глаза со свечой заглядывали. Вроде живой. И как бы, не живой. И холодный, как вода в летнюю пору из Соколеньского колодца. А на ноже след от дыхания.

— Да ну?

Рука Стаса замерла на полпути к кувшину.

Кроме этого, совсем неуместного вопроса, Стас больше не нашел что спросить.

— А сегодня под утро задышал. Даже губами шевелить начал. И синь с лица схлынула. — Продолжал Пивень. — А что лопочешь, не разобрать.

— Ну, значит плакала тризна. Попойка отменяется. — Глупо ухмыльнулся Стас. — Давай кружки, брат волхв. Я из горла не пью. Воспитанье не позволяет.

Стас налил из кувшина по полной кружке.

— С возвращеньицем меня, мой дорогой волхв. — Бодрым голосом сказал он и залпом выхлестнул содержимое кружки себе в рот. — Нет у меня времени на всякие глупости вроде смерти. Сумерки над головой висят.

— Висят, проклятые! — Неохотно согласился волхв и со вздохом поставил свою кружку на стол.

— Может зря мы народ? — Осторожно спросил Стас. — Может, еще не поздно назад повернуть до лучших времен?

— А когда они бывают, эти самые лучшие времена? Нет, Слав! Беду не ратью, беду народом встречают. И захотели бы назад повернуть, так не повернуть уже. Днем и ночью люди работают. С топором в руке спят. Бабы не подъемные бревна таскают. Подгонять не надо. Одни лес валят, другие возят, третьи избы ставят, посад затынивают. В кузнях днем и ночью горны полыхают. Надоело роду по чужим углам скитаться. А здесь, пусть худое, но свое.

Стас подошел к дверям.

— Не такое уж и плохое. Земли необъятные. Края не видно. — Негромко произнес он.

— Так и я о том же. У нас все не ко времени. А пройдет год-другой и окажется, что самое время и было.

— И ладно. Утешил. — Согласился Стас, шагнул на крыльцо, и, спохватившись, добавил. — Я на несколько дней исчезну, так что вы с воеводой Хмурым не расслабляйтесь.

— Как это? Куда? — Подхватился Пивень. — Только-только на ноги встал и сразу бежать?

— Ай, ай, ай! — Укоризненно покачал головой Стас. — Да, я можно сказать, для тебя открытая книга. Читай да читай. Только страницы переворачивай. Насквозь просвечиваю.

— Просвечиваешь. Да не в том месте.

Волхв не склонен был принимать его шутливый тон.

— Хорошо, Пивень. — Стас не стал спорить. — Скоренько смотаюсь в Сумерки и обратно. Войтик с ребятами в беду могут попасть. Выводить надо. А одним им не выбраться из проклятого леса.

— А ты?

— Я — нет! — Решительно отрезал Стас. — Я вождь! Меня беда стороной обязана обходить. Положение обязывает!

Пивень понял, что спорить бесполезно и обреченно махнул рукой.

— Поешь хоть прежде перед дорогой.

Но Стас был уже за порогом.

Счастливо щурясь, обернулся и нетерпеливо крикнул.

— Где ты, там, возишься? Ждать не буду, один уйду!

Глава 16

Следующим утром, задолго до рассвета, он уже выводил из ворот детинца своего Серого. Рядом ворча и, не скрывая своего недовольства, плелся Пивень.

Чуть приотстав от них, шел Хмурый. Был он чернее грозовой июльской тучи. Увидев вчера во дворе крепости живого и бодрого Стаса, он было возликовал. Но радость его была не долгой, поскольку Стас тут же поспешил его порадовать новостью о предстоящем отъезде.

За Хмурым, уже в седлах, с трудом сдерживая застоявшихся коней, шел десяток Хруста.

— Да, не печалься ты, Хмурый! — Весело успокоил его Стас. — Командир должен быть всегда важен лицом и бодр телом. Тебе же легче. Начальство далеко, сам себе голова. Что еще надо бойцу для спокойной жизни? А я быстренько. Одна нога здесь, другая … тоже уже здесь. Не успеет Пивень два раза чихнуть. Правда волхв?

Стас явно ждал его поддержки. Но Пивень что-то проворчал в ответ, отвернулся и сердито сплюнул.

— Все, ребятки. Долгие проводы, лишние слезы. — Не касаясь ногой стремени, он взлетел в седло и по-разбойничьи, так как это делал Войтик, свистнул.

Серый сорвался с места в хлесткий галоп.

Стрелой пронеслись тесной улочкой посада, не боясь разбудить народ. О его отъезде каким-то чудом уже прознали и родичи вышли проводить вождя. Правда Стас подозревал, и не без оснований, что это чудо носило вполне конкретное имя. И имя это было — Пивень.