Вождь. «Мы пойдем другим путем!»

1 ноября 1891 года. Российская Империя. Санкт-Петербург. Особняк Юсуповых

Несколько пробных камерных визитов, в ходе которых новоиспеченного капитана второго ранга аккуратно прощупывали, предваряли первый заход на первый светский раут столицы. Весь вопрос был только в том, куда именно его впервые потащат. С одной стороны — вопрос статуса, а с другой — любопытства. Вайнштейн тут уже изрядно журналистов прикормил, так что даже весьма высокородные люди интересовались его персоной.

И вот — пришло приглашение. К Юсуповым. Наверное, самая элитная 'тусовка' Санкт-Петербурга тех лет. Посещаема Императорской фамилией. Очень высокий входной ценз. Зинаида Николаевна очень тщательно подходила к выбору персоналий. Значит? Правильно. Либо его планируют эффектно и публично унизить в глазах высокородных, либо посмотреть на то, как он себя покажет. Хотя ничто не исключает симбиоза.

На выручку пришел Кривенко, контролирующий уже к тому времени практически все ключевые особняки столицы. 'Жучки — наше все!' — как-то заметил он. Поэтому, войдя на крыльцо этого главного столичного 'клуба' Владимир был готов к тому, какие 'домашние заготовки' ему подготовили.

Его внешний вид, разумеется, был идеален. И разительно отличался от того, каким Ульянов был в той реальности. В конце концов с ним работали опытные стилисты, а также логопеды, тренеры и так далее. А потому — из тех входных данных, что имелись у его тела — слепили оптимум, эффектный и в меру брутальный…

'Прием как прием' — мысленно фыркнул Ульянов, раздражаясь от того, что ощущал себя чуждым, инородным телом на этом празднике жизни. И хмурился. Ведь его отвлекли от серьезных дел. От нечего делать он решил пройтись по залу, осматривая зал и пытаясь найти хоть кого-нибудь знакомого. Но тщетно. Да и местное общество старалось его не замечать. Ходят тут всякие. Подумаешь? Вон слуги тоже бродят. Вино разносят. Полы подтирают. И чем больше такое игнорирование продолжалось, тем сильнее ему хотелось уйти…

— Владимир Ильич, — мелодично произнес приятный женский голос, возникший откуда-то из-за спины.

— Зинаида Николаевна, — вежливо поклонился Ульянов княгине Юсуповой.

— Я рада вас видеть у нас, — произнесла она, пристально смотря в глаза, этого человека со слегка восточными чертами лица.

— Признаюсь, приглашение стало для меня полной неожиданностью.

— Отчего же?

— Простой офицер… и тут такое внимание.

— Не скромничайте, — улыбнулась Зинаида Николаевна. — Слухами о вас Санкт-Петербург полнится. Столько мистики и тайн.

— Людям нравится выдумывать интересные истории, — пожав плечами, ответил Ульянов. — А тут такой подходящий повод.

— Вы полагаете, что за всеми этими историями ничего не стоит?

— Кто знает? В любой сказке есть только доля… сказки, — мягко улыбнувшись произнес Владимир.

— В какую игру вы играете? — Хитро прищурившись, поинтересовалась княжна.

— Го.

— Простите? — Нахмурила лобик Зинаида.

— С виду очень простая игра, но с весьма глубоким стратегическим содержанием.

— Вы любите экзотические игры?

— Только те, в которых побеждают благодаря уму….

— К сожалению, мне нужно идти, — с едва заметным разочарованием произнесла княгиня после небольшой паузы, в ходе которого они с интересом смотрели друг другу в глаза. — Но обещайте, что расскажете мне больше об этой, безусловно, увлекательной игре.

— С радостью.

— Приятного вам вечера, Владимир Ильич, — сказала Зинаида Николаевна, кивнула, и продолжила движение по залу, оказывая внимание всем своим гостям. А Владимир проводил ее долгим взглядом. В ней не было никакой точеной красоты, какой славилось будущее. Но что-то цепляло. Может быть взгляд?

Эта короткая беседа несколько подняла настроение. И даже оживила ситуацию. С Владимиром начали осторожно здороваться и аккуратно посматривать. Но все равно, общая прохлада никуда не делась.

Улучшив момент, к нему подошла и та группа высокородных балбесов, которая задумала высмеять пробелы в его образовании. Дескать, деревенщина. Что с него взять? Дело в том, что абсолютное большинство аристократов тех лет вполне сносно могло музицировать на фортепьяно. Это было чем-то вроде хорошего тона. Этакое статусное умение. Простые люди тоже к нему стремились, но без особенного рвения. Так вот. По официальной биографии, с которой были знакомы аборигены, никаких навыков игры на фортепьяно Вова не имел и никогда уроков не брал. Этим и хотели воспользоваться.

— Господа, чем вам мешает пианист? Играет и пусть играет. — Уже минут десять вяло отругивался Ульянов, набивая себе цену и помогая шутникам привлечь к нему больше внимания. Терновый куст должен быть большим и красивым.

— Но мы хотим послушать вас! — Не выдерживает, наконец, один из провокаторов.

— Меня? Вы серьезно?

— Да! По столице ходят слухи, что вы прекрасно играете на фортепьяно.

— А если пойдут слухи о том, что я девушка, вы попросите меня снять штаны? — Усмехнувшись, уточнил Владимир.

— Господа! — Попытался возмутиться один из провокаторов, но в этот момент подошла Зинаида Николаевна.

— Да, господа, — одернула она их. — Отчего вы пристали к Владимиру Ильичу?