Вождь семейного племени

Младшая дочь дежурила по ночам. Утром бежала в туалетную комнату, наскоро умывалась, перекусывала йогуртом и мчалась на репетицию своего оркестра. В соседней палате дочери нашли короткий пуфик кушетку, на котором ухитрялись спать по очереди по ночам, свернувшись калачиком и просыпаясь от малейшего моего движения. Видя, что меня шатает от слабости, а ноги совсем не слушаются, они мужественно подставляли свои хрупкие плечи. Сажали на кресло-каталку, везли в туалет и на процедуры, кормили, давали лекарства, бежали по первой тревоге за сестрами и нянечками. По утрам помогали мне умыться и помыться, не испытывая отвращения, стыда или брезгливости. Не менее встревоженный муж, кажется, был готов поселиться в нашей палате. А дома плакал от безысходности, рассказывали дети.

Потихоньку приходя в себя, я с ужасом обнаружила, что плохо вижу и понимаю речь. И совсем разучилась посылать SMS (тогда у меня был кнопочный телефон). Последнее расстроило больше всего. Как буду общаться с любимым братом, живущим в другом городе? А когда младшая дочь устроила нам на улице сеанс связи по скайпу и я увидела в его глазах ужас, то приказала себе срочно бросить все силы на свое скорейшее выздоровление. Видимо, благодаря тому, что я буквально купалась в море любви и заботы своих родных, быстро пошла на поправку. Причем значительно быстрее других соседок по палате. Просто однажды утром приказала себе встать и опробовать все тренажеры, которые были установлены в холле для неврологических больных. Сначала потихоньку заставила себя ходить, опираясь на руки дочерей, по стенке и нарисованным в коридоре следам. Велела по нескольку раз в день совершать обход всех тренажеров и заняться восстановлением элементарных бытовых функций. Медсестры и нянечки, удивленно встречая меня за этими полезными занятиями, удивлялись и одобрительно улыбались: «О, мы уже спортсмены!»

Убедившись, что основных бытовых навыков не утратила, я совсем осмелела. Вскоре на лифте спускалась в больничный двор уже одна и часами гуляла вокруг озера. Благо конец августа стоял в то лето жарким, а на озере полным-полно плавало уток, за которыми можно было наблюдать часами. В один прекрасный день я храбро заявила дочерям: «Сегодня ночью дежурить со мной не нужно. Все буду делать сама!»

Как же оказались рады этому мои девчонки! В первый одинокий вечер, конечно, было страшновато: вдруг меня опять накроет приступ слабости, закружится голова и все повторится сначала? Но внушив себе, что все будет хорошо, я потихоньку поплелась в ванную принять душ. А когда у меня получилось, остро поняла, как же хочу домой! Моя кровать стояла у окна, из которого я наблюдала за кусочком жизни нашего большого города. Страдая больничной бессонницей, видела, как рано утром к остановке спешит первый троллейбус. А глубокой ночью бежит одинокий прохожий. Больше всего в те мучительные часы, проведенные без сна, я вспоминала о бабушке, которую считала своим ангелом-хранителем и прародительницей нашего рода. Думала о том, что раз осталась жива, то непременно должна оставить память о ней своим детям и внукам. А также о моей семье, детстве и самых родных давно ушедших людях. Иначе с моим уходом оборвется важная часть семейной истории. И мои дети и внуки никогда не узнают о людях, которые дали мне жизнь, воспитали, закалили характер. Сделали такой, какая я есть: не сгибающейся перед жизненными ветрами и чрезвычайно любящей этот мир.

Глава 2. Баба Саня

Главной в нашей семье считалась бабушка по материнской линии Александра Семеновна, баба Саня, она же Шура. Она родилась в начале прошлого века, в 1905 году, вынесла все его тяготы, прожив долгие 90 лет испытаний. Она была сердцем и мозгом нашей немаленькой семьи. Сильная, невероятно трудолюбивая и работоспособная, с отличным чувством юмора, она повелевала всеми и вся в наших двух домах, несмотря на то, что за ее плечами была лишь сельская церковно-приходская школа. В своем, где жила с дедушкой и непутевым сыном Николаем. И в доме дочери, где жили мои родители. После того как в 1954 году отца-фронтовика комиссовали из армии по состоянию здоровья, они приехали к родителям матери в пригородный поселок под Тамбовом. По приказу бабушки дедушка-каменщик быстро возвел для молодой семьи на конце их земельного участка скромный шлакобетонный дом. Наши дома разделял большой фруктовый сад с дорожкой посередине. На ней прошло наше детство. По ней мы с братом бегали от бабушки до дома по сто раз за день.

Баба Саня покинула этот мир ровно в 90 лет жарким июльским полднем. В тот день она подошла к окну и вдруг почувствовала себя плохо. Прошептала: «Чтой-то мне так плохо?» Попросила внука довести ее до кровати, которая в последнее время не застилась, и глубоко вздохнула в последний раз. «Обширный инфаркт. Острая сердечная недостаточность», – сказано в свидетельстве о ее смерти.