Вожделенный мужчина

Клементина подошла к массивной дубовой двери и открыла ее. После зноя, царившего на улице, холл приятно освежил ее своей прохладой. Она огляделась по сторонам и мрачно улыбнулась: как она и предполагала, никого не было. В это время все спасались от жары в своих комнатах. Впрочем, неважно, встретит она кого-нибудь или нет: никто не посмел бы остановить мисс Хаксли, увидев выражение ее лица.

Клементина прошла в гостиную и остановилась у маленького столика, стоявшего у стены. Она положила на него сумку, достала зеркальце и помаду, подкрасила губы и замерла на несколько минут, разглядывая свое отражение. Она заметила, как легкой сеточкой вокруг глаз разбежались морщинки. «Когда они появились? – подумала она, проведя по ним пальцами. – Когда я смеялась вместе с Габриэлем или когда оплакивала его?» На столике стояла их детская фотография. Клементина взяла ее в руки и долго рассматривала счастливые детские лица. Она вспомнила, что фотографировал Мартин, это было в их десятый день рождения.

Клементина поставила рамку на место, затем достала из сумки пистолет. Ее глаза странно светились, когда она неспешно поднималась по лестнице. Мягкое ковровое покрытие приглушило шум шагов, но она знала, что Рун и Гойя уже видели ее машину, и была уверена, что это их не насторожит. Поднявшись на второй этаж, она повернула направо и направилась к апартаментам Мартина. Его спальня находилась в самом конце светлого коридора, перед ней были кабинет и небольшая гостиная, в которой он любил проводить свое свободное время. В ней не было дверей, по замыслу дизайнера часть стены отсутствовала, зрительно увеличивая размеры комнаты и давая возможность видеть все, что происходит вокруг.

Изнемогавший от жары Рун, со взмокшими подмышками, развалившись на диване, читал газету. Он услышал тихие шаги, поднял глаза и ошеломленно уставился на Клементину. Увидел пистолет, но так ничего и не успел предпринять, потому что она уже выстрелила ему в грудь. Потом она мгновенно отвела руку в сторону и выстрелила еще раз. Гойя схватился за шею, пытаясь сдержать кровь, фонтаном выплеснувшуюся из раны. Он грузно рухнул на пол. Клементина быстро подошла к двери, ведущей в спальню. Открыв ее, она увидела, что Мартин вскочил с кровати, пытаясь достать оружие, которое он всегда хранил в тумбочке. «Такие вещи необходимо держать ближе к себе, если опасаешься нападения», – подумала она и нажала на курок.

Мартин отдернул руку и прижал ее к боку, схватившись другой рукой за грудь, выше раны. Кровь быстро закапала на светлый ковер. Он тяжело упал на кровать. Лицо его побелело от боли. Молоденькая девушка, лежавшая рядом с ним, пронзительно закричала. Она схватила одеяло и натянула его на себя, словно старалась защититься от всего дальнейшего. Клементина усмехнулась. Как большинство богатых кобелей, которых она знала, Мартин не отличался оригинальностью: чем старше становился он сам, тем моложе были его любовницы. И этой дико оравшей дурочке на вид можно было дать не более двадцати лет. Мартин снял наволочку с подушки и неуклюже обмотал ее вокруг раненой руки.

– Закрой рот! – рявкнул он на вопившую от ужаса девку.

Та перестала кричать, но продолжала громко всхлипывать, испуганно поглядывая на пистолет в руках Клементины.

– Здравствуй, девочка моя, – мягко произнес Мартин.

Голос его был нежным, но это не обмануло Клементину. Она чувствовала, что он просто горит от ярости.

– Как ты мог убить его? – спросила она.

– Ты с ума сошла?! – выкрикнул Мартин.

Клементина нервно рассмеялась:

– Какое же ты дерьмо! Ты всю жизнь врал мне. Скажи хоть раз правду!

Мартин попытался встать, но она угрожающе взмахнула пистолетом, напугав девушку, которая вновь заорала.

– Умолкни! – крикнула Клементина.

Девушка мгновенно замолчала, заставив Мартина улыбнуться. Когда Клементина приходила в ярость, не было ни одного человека, посмевшего ослушаться ее.

– Где Рун и Гойя? – Мартин удивленно посмотрел на нее. – Ты застрелила их?

– Как и ты Габриэля.

– Неужели ты думаешь, что я мог убить своего племянника?

Клементина посмотрела на наволочку, уже пропитавшуюся кровью, и ярость еще круче вскипела в ней. Она прошлась по комнате, стараясь не упускать Мартина из виду.

– Ты выиграл. Мы никогда не будем вместе, – Клементина рассмеялась, но глаза ее наполнились слезами.

Мартин смотрел на нее и ужасался словам, слетавшим с ее губ. Что бы он ни сказал сейчас, какие доводы ни приводил бы, Клементина все равно не поверит.

– Как же ты нас ненавидел, – продолжала Клементина.

– Я люблю вас обоих, – уверенно опроверг ее слова Мартин, – и ничто не заставило бы меня разлучить вас. Поверь мне, я тоже страдаю.

– И, веселясь с этой потаскухой, ты таким образом проявляешь свою скорбь?

Девушка умоляюще посмотрела на Клементину, боясь, что она сейчас выстрелит в нее. Клементина почувствовала движение внутри живота и сморщилась.

– Что с тобой? – Голос Мартина был взволнованным, он поднялся с кровати.

– Сядь на место! – закричала Клементина. – Габриэль – единственный – любил меня.

Она больше не могла сдерживаться и разрыдалась.