Вожди и оборотни

Абдуллаевой провели несколько очных ставок, на которых бывшие ее коллеги по работе, заискивая перед Гдляном и Ивановым, отводя глаза, подтвердили свои показания о передаче ей взяток. Каждый пытался спастись ценой оговора другого. Потом они будут просить прощения у Абдуллаевой Р., честно о свой лжи скажут на суде. А пока вокруг Рано Хабибовны тесно сжимался порочный круг, из которого она не видела выхода. После очных ставок Иванов заявил ей: «Вы находитесь в болоте. Ваши мужики Вас утопят, если Вы вовремя не поймете, что единственный путь к спасению — это признание во взяточничестве и для этого нужно принять условия Гдляна». Р. Абдуллаева переспросила относительно условий, которые нужно ей принять. Иванов ответил, что весь процесс будет представлять собой суд над Рашидовым. Независимо от того, будут ли они давать показания на Усманходжаева и других секретарей, их все равно посадят, в том числе и руководителей республики Усманходжаева и Салимова. Заявил, что над Рашидовым будет суд не только как над руководителем мафии и взяточником, но и еще морально разложившимся человеком. Абдуллаева была единственной женщиной в руководстве и потому была вынуждена, по мнению следователя, быть его любовницей, фавориткой и посредницей во взяточничестве, поскольку, якобы, актив республики знал это и угодничал перед ней. «Покажем Рашидова, — продолжал Иванов — как морально разложившегося человека, а тебя, Абдуллаеву, в качестве некой жертвы. Ведь Рашидов мертв, из могилы его никто не поднимет, а ты сейчас должна спасаться, так как мой «потолок» 200 и 25». Абдуллаева не поняла и переспросила, что это за цифры? Иванов предложил признаться ей в получении взяток от 25 человек на сумму 200 000 рублей. Она хотела возмутиться этим предложением, но не сделала этого, поняв, что предоставляется возможность разобраться в затеянной крупной политической авантюре. Уточнила, откуда она возьмет эти 200 000 рублей, ведь их нужно возвращать? Иванов пояснил, что их и брать не нужно будет, так как ей помогут разработать такую схему, когда все получаемые, якобы, в качестве взяток деньги передавались другим лицам. Это звучало так: «Вас подпитывали снизу, а то, что Вы получили, частично отдавали руководителям республики, которые были выше Вас по должности, и часть москвичам. Вот так будет баланс. Чего Вы боитесь, Рано Хабибовна. Спасайтесь?» После этого Абдуллаева спросила, а кто же эти 25 человек, на которых она должна дать показания? Он ответил, что их он назовет сам. Порекомендовал назвать в качестве взяткодателей первого секретаря Ташкентского обкома партии Алимова и первого секретаря Сурхандарьинского обкома Мамрасулова, с которым та раньше работала в Совмине. При этом убеждал, что крайне важно показать о чем-либо первой. Якобы это всегда учитывается судом. Потом начал учить, как написать, чтобы все выглядело достоверно. Порекомендовал вспомнить Жорж Санд при описании амурных моментов. Далее следовали конкретные рекомендации относительно использования отдельных моментов при написании заявления. Учил он долго, а протокол составил всего на трех страничках, сказав на прощание: «Спасайтесь, Рано Хабибовна! Явку с повинной жду 23 числа.»