Вожди и сподвижники: Слежка. Оговоры. Травля

Крупская заметила как-то: «В жизни часто Ленин стоял на краю смерти. Это тоже отпечаток свой кладет, тоже страхует от мелких чувств».

Но он опасался ожидания смерти в параличе. В двадцать втором году Ленин вспомнил о добровольном уходе из жизни Лафаргов и попросил позвать к себе Сталина.

Последний период жизни Ленина мало исследован и по сей день. В обороте по-прежнему находится запущенный много лет назад ограниченный и строго отобранный набор фрагментов, трактуемых, как правило, однозначно и поверхностно. Углубляться в эту тему, суммировать сведения о болезни, поведении Ленина в ожидании близкой смерти официальным лениноведением было не принято, так как, по мнению кураторов исторической науки, это означало бы дискредитацию его памяти.

Горбачевская гласность в какой-то мере приоткрыла завесу таинственности, долгие годы окружавшую обстоятельства смерти великого реформатора XX века. Публицисты второй половины восьмидесятых годов писали, что, засекретив материалы, связанные с болезнью Ленина, Сталин и его ближайшее окружение жестоко предали его на этот раз уже просто как человека. А еще раньше Сталин предал его, извратив, перевернув с ног на голову буквально все, завещанное Лениным. Поклявшись у гроба вождя выполнить его заповеди, Сталин на деле поступил иначе. Он не пощадил Ленина и как человека — отправив в спецхраны материалы, связанные с болезнью Владимира Ильича, уничтожив печатные свидетельства, проливавшие свет на его последние дни и смерть, Сталин тем самым способствовал появлению и распространению множества различных версий и предположений, подвергающих сомнению официально объявленный диагноз.

В противоположность советским временам, когда из Ленина делали святого, после роспуска СССР, развенчивая его создателя, писали о том, что вождь вовсе не был аскетом, а очень даже любил жизненный комфорт. Приводили высказывание о плохих русских врачах и советы родным пользоваться услугами только немецких докторов. Сам он следовал своему совету.

Об этом свидетельствует не публиковавшееся прежде письмо И. В. Сталина, направленное 3 июня 1922 года полпреду РСФСР в Германии Н. Н. Крестинскому.