Вожди и заговорщики

ясь на его же указания, что бить надо тоже умеючи, на что Яро-лянц цинично ответил: «Это тебе не Москва, мы тебя убьем, если не дашь показания»³⁵. Ушаков быстро дал показания о злоупотреблениях Ежова. 15 ноября было запрещено рассмотрение дел «тройками». 17 ноября вышло постановление СНКи ЦК «Об арестах, прокурорском надзоре и ведении следствия»: «Массовые операции по разгрому и выкорчевыванию вражеских элементов, проведенные органами НКВД в 1937-1938 годах, при упрощенном ведении следствия и суда не могли не привести к ряду крупнейших недостатков и извращений в работе органов НКВД и прокуратуры». «Работники НКВД настолько отвыкли от кропотливой, систематической агентурно-осведомительской работы и так вошли во вкус упрощенного порядка производства дел, что до самого последнего времени возбуждают вопросы о предоставлении им так называемых «лимитов» для производства массовых арестов». Глубоко укоренился «упрощенный порядок расследования, при котором, как правило, следователь ограничивается получением от обвиняемого признания своей вины и совершенно не заботится о подкреплении этого признания необходимыми документальными данными», нередко «показания арестованного записываются следователями в виде заметок, а затем, спустя продолжительное вре-мяБ составляется общий протокол, причем совершенно не выполняется требованиеБ о дословной, по возможности, фиксации показаний арестованного. Очень часто протокол допроса не составляется до тех пор, пока арестованный не признается в совершенных им преступлениях»³⁶. Постановление запрещало массовые операции по арестам и выселению, а сами аресты предписывалось осуществлять в соответствии с Конституцией страны только по постановлению суда или с санкции прокурора. 25 ноября от должности наркома внутренних дел был освобожден Ежов. В 1940 году его расстреляют. «Большая чистка» закончилась так же, как и началась, по приказу из Москвы.

Вышинский уже 1 февраля 1939 года докладывал Сталину и Мо-лотову о разоблачении группы чекистов, уличенных в том, что они встали «на путь подлогов и фабрикации фиктивных дел»³⁷. Теперь его волновало и то, что «условия содержания заключенных являются неудовлетворительными, а в отдельных случаях совершенно нетерпимыми»³⁸. Нужно заботиться о рабочем скоте, иначе его постигнет мор. Аведь это тоже - «вредительство».

Часть дел была пересмотрена. В 1939 году было освобождено более 327 тыс. заключенных.

В 1939 году преемник Ежова Л. Берия провел новую чистку НКВД (на этот раз от излишне «ретивых» ежовских кадров).

Под давлением уже новой партийной элиты, опасавшейся следующей волны репрессий, были официально запрещены допускавшиеся ранее физические пытки. Сталин прекратил массированное уничтожение правящего слоя. Возникшее в период террора господство органов НКВД над партийными структурами постепенно было ликвидировано. Уобеих структур остался только один хозяин - Вождь.

Количество жертв террора колоссально. По данным КГБ СССР, в 1930-1953 годах репрессиям подверглись 3778234 человека, из которых 786098 было расстреляно, а остальные направлены в лагеря - гигантские рабовладельческие хозяйства системы ГУЛАГ³⁹. В 1937-1938 годах было арестовано 1372329 человек, из которых 681692 были расстреляны⁴⁰. В 1937-1938 годах в лагерях умерло 115922 заключенных⁴¹. Всего в 1934-1947 годах в лагерях умерло 962,1 тыс. чел., из которых более половины- во время войны⁴². Таким образом, можно говорить о более чем полутора миллионах погибших в результате репрессий 30-х годов.

Это были жертвы, положенные на алтарь абсолютного централизма. Имели ли они какой-то смысл, кроме сохранения у власти сталинской олигархии?

«Мы обязаны 37-му году тем, что у нас во время войны не было пятой колонны»,⁴³ - считал Молотов. Это мнение распространено сегодня не только среди открытых сталинистов, но и среди вполне респектабельных державников. Подтекст: террор обеспечил победу в войне. Но вот что интересно: пятая колонна ни в одной из противостоящих Гитлеру стран не смогла нанести серьезного урона своему государству. Даже в Испании, где родился сам этот термин, профашистский переворот произошел только в 1939 году, когда судьба республики была решена. Этот переворот совершили не агенты фашистов, а республиканцы, стремившиеся добиться почетных условий капитуляции. Сталина и Молотова всерьез волновал не удар «пятой колонны» в тыл армии и не вредительство, а опасность смены власти в условиях поражения. Иэто опасение небезосновательно. Поражение Сталина в июне 1941 года было столь сокрушительным, что будь в СССР оппозиция, она имела шанс прийти к власти. Террор обезопасил Сталина от такой угрозы.