Возлюби ближнего своего

– А фаршированной?

– Вообще никаких! – Поляк сиял.

– Я сойду с ума! – завыл измученный обладатель цыпленка.

Штайнер обернулся.

– А яйца? Иисус Христос, куриные яйца?

Улыбка исчезла.

– Яички, да! Яички с удовольствием! – На его лице с общипанной бородкой замерцало голодное выражение. – С большим удовольствием!

– Слава богу! Наконец-то, брешь в совершенстве!

– Яички очень люблю, – уверял поляк. – Четыре штуки, шесть штук, двенадцать штук; шесть штук – всмятку, остальные – жареные. С жареным картофелем и салом.

– Я не могу больше этого слушать! Прибейте его к кресту, этого прожорливого Христа! – заорал обладатель цыпленка.

– Господа, – раздался приятный бас с русским акцентом. – Зачем так волноваться из-за недостижимого. У меня с собой есть бутылка водки. Хотите попробовать? Водка согревает сердце и улучшает настроение.

Русский откупорил бутылку, сделал пару глотков и передал ее Штайнеру. Тот немного отпил и передал дальше. Керн покачал головой.

– Пей, мальчик, – сказал Штайнер. – Стоит выпить. Должен научиться и этому.

– Водка – очень хорошо, – подтвердил поляк.

Керн сделал глоток и передал бутылку поляку, который привычным движением поднес ее ко рту.

– Он ее всю вылакает, этот любитель яиц, – зарычал обладатель курочки и вырвал у поляка бутылку. – Тут немного осталось, – с сожалением сказал он русскому, после того как немного выпил.

Тот махнул рукой.

– Ничего. Самое позднее – сегодня вечером я уже выйду отсюда.

– Вы уверены в этом? – спросил Штайнер.

Русский сделал небольшой поклон.

– К сожалению, но почти уверен. У меня, как у русского имеется нансеновский паспорт. [2]

– Нансеновский паспорт, – повторил поляк с уважением. – Ну, тогда вы, конечно, относитесь к аристократам среди людей без отечества.

– Я очень сожалею, что вы не находитесь в таком же положении, – вежливо ответил русский.

– У вас было преимущество, – заметил Штайнер. – Вы были первыми. На вас смотрели с большим состраданием. Нам тоже сочувствуют, но мало. Нас жалеют, но мы для всех обуза, и наше присутствие нежелательно.

Русский пожал плечами. Затем он подал бутылку последнему, кто находился в комнате и до сих пор сидел молча.

– Пожалуйста, выпейте и вы глоток.

– Спасибо, – сказал человек, делая отрицательный жест. – Я не принадлежу к людям вашей категории.

Все посмотрели на него.

– У меня есть настоящий паспорт, родина, вид на жительство и разрешение на работу.

Все замолкли.

– Извините за вопрос, – нерешительно спросил русский через некоторое время, – но почему же вы тогда здесь?

– Из-за моей профессии, – ответил человек высокомерно. – Я не какой-нибудь ветреный беженец без документов. Я всего лишь карманный вор и шулер и пользуюсь всеми гражданскими правами.

В обед дали фасолевый суп без фасоли. Вечером то же пойло, которое на сей раз называлось кофе; к нему дали по куску хлеба. В семь часов загремела дверь. Увели русского, как он и предсказывал. Он распрощался со всеми, словно со старыми знакомыми.

– Через четырнадцать дней я загляну в кафе «Шперлер», – сказал он, обращаясь к Штайнеру. – Может быть, вы уже будете там, и я узнаю кое-какие новости. До свидания.

В восемь часов полноправный гражданин и карточный шулер все-таки решил присоединиться к обществу. Он вытащил пачку сигарет и пустил ее по кругу. Все закурили. Благодаря сумеркам и огонькам сигарет комната стала казаться почти родной. Карманный вор объяснил, что его только взяли на проверку, не натворил ли он чего-либо за последние полгода. Он не думает, чтобы что-нибудь всплыло. Затем он предложил сыграть и, будто волшебник, вытащил из своей куртки колоду карт.

Стемнело, но электрический свет еще не зажигали. Шулер был готов и к этому. Таким же магическим движением он вытащил из карманов свечу и спички. Свечу приклеили к выступу стены. Она осветила комнату тусклым, мерцающим светом.

Поляк, Цыпленок и Штайнер придвинулись ближе.

– Мы, конечно, играем не на деньги? – спросил Цыпленок.

– Само собой. – Шулер улыбнулся.

– Ты не будешь играть с нами? – спросил Штайнер Керна.

– Я не умею.

– Должен научиться, мальчик. Что же ты будешь делать по вечерам?

– Только не сегодня. Может быть, завтра.

Штайнер обернулся. В слабом свете свечи его морщины казались более глубокими.

– Что-нибудь не так?

Керн покачал головой.

– Нет. Просто немного устал. Пойду лягу на нары.

Шулер уже тасовал карты. Он проделывал это очень элегантно. В его руках карты, шурша, ложились одна на другую.

– Кто сдает? – спросил Цыпленок.

Человек с правами гражданства пустил колоду по кругу. Поляк вытащил девятку, Цыпленок – даму. Штайнер и шулер – по тузу.

Шулер быстро взглянул на Штайнера.

– Спор!

Он потянул снова. Опять туз. Он улыбнулся и передал колоду Штайнеру. Тот небрежным движением перевернул нижнюю – туз треф.

– Какое совпадение! – засмеялся Цыпленок. Шулер не смеялся.

– Откуда вам известен этот трюк? Вы профессионал?

– Нет, любитель. Но я рад вдвойне, что заслужил похвалу профессионала.

– Дело не в этом. – Шулер посмотрел на него. – Дело в том, что этот трюк изобрел я.