Возлюби ближнего своего. Ночь в Лиссабоне

Вахман Шефер торопливо вышел из дому и с деловым видом зашагал по улице. Штайнер пошел ему навстречу с таким расчетом, чтобы встретить его в темном месте. Резкий удар в плечо заставил Шефера пошатнуться.

– Ты пьян, скотина? – прорычал он. – Не видишь, куда лезешь? Человек на службе!

– Нет, – возразил Штайнер. – Я вижу только подлую сволочь. Подлую сволочь, понятно?

На мгновение Шефер онемел.

– Черт подери, – выдавил он наконец. – Вы, наверно, спятили. Вы мне за это заплатите! А ну, пройдемте! – Он попытался вытащить револьвер. Штайнер ногой ударил его по руке, рванулся вперед и наотмашь ударил его два раза по лицу слева и справа. Вахман закричал и бросился на него. Штайнер уклонился и навесным слева расквасил ему нос.

– Сволочь, – рычал он. – Подонок! Трусливый гад! – Он двинул ему прямым сухим в челюсть и почувствовал, как под суставами пальцев треснули зубы. Шефер покачнулся.

– На помощь! – заорал он высоким жирным голосом.

– Заткнись! – прорычал Штайнер и нанес ему резкий хук справа в подбородок и сразу же короткий слева – в солнечное сплетение. Шефер как-то по-лягушачьи квакнул и повалился на землю. В нескольких окнах зажегся свет.

– Что там опять? – крикнул чей-то голос.

– Ничего, – отозвался из темноты Штайнер. – Пьяный какой-то!

– Черт бы побрал этих пьяниц! – раздраженно ответил голос. – Отведите его в полицию.

– Именно в полицию!

– Дайте ему пару раз по пьяной роже!

Окно захлопнулось. Штайнер ухмыльнулся и пропал за углом. Он был уверен, что Шефер не узнал в темноте его изменившееся лицо. Он пересек еще несколько улиц, пока не оказался в более оживленном районе. Тогда он пошел медленнее. «Хорошо и в то же время паршиво, – думал он. – Жалкая месть! Но она искупает годы бегства и приниженности! Надо пользоваться случаем! – Он остановился под фонарем и вынул свой паспорт. – Иоганн Губер! Рабочий! Ты мертв и гниешь где-то в земле Граца, а твой паспорт живет и существует для полиции. Я, Йозеф Штайнер, живу, но без паспорта; я мертв для полиции. – Он засмеялся. – Поменяемся, Иоганн Губер! Отдай мне твою бумажную жизнь и возьми мою беспаспортную смерть! Если живые нам не помогают, то пусть нам помогут мертвые».

VI

В воскресенье Керн вернулся в отель вечером. В номере он нашел только Мариля, который был чем-то очень возбужден.

– Наконец хоть одна живая душа! – закричал он. – Чертова дыра! Именно сегодня нет ни одной собаки. Все ушли! Все гуляют, где-то шляются! Всех где-то носит! Даже этого мерзавца-хозяина!

– Что случилось? – спросил Керн.

– Вы не знаете, где живет акушерка? Или врач? Какой-нибудь гинеколог или вроде того?

– Нет.

– Конечно, нет! – Мариль пристально посмотрел на Керна. – Вы ведь разумный человек, Керн. Пойдемте со мной. Кто-то должен остаться с женщиной. Тогда я смогу уйти за акушеркой. Вы сможете?

– Что?

– Постараться, чтобы она не очень двигалась! Поговорить с ней! Что-нибудь сделать!

Он потащил ничего не понимавшего Керна по коридору на нижний этаж и открыл дверь маленькой комнаты, где стояла только одна кровать. На кровати лежала женщина и стонала.

– Седьмой месяц! Преждевременные роды или что-то в этом роде! Успокойте ее, если можете! Я приведу врача! – Он исчез, прежде чем Керн успел ответить.

Женщина на кровати стонала. Керн на цыпочках подошел ближе.

– Вам дать чего-нибудь? – спросил он.

Женщина продолжала стонать. У нее были совершенно мокрые, пропотевшие волосы линялого соломенного цвета и серое лицо, на котором странно темнели большие веснушки. Она закатывала глаза, под полузакрытыми веками были видны только белки. Растянутые тонкие губы обнажали оскал крепко сжатых зубов. В полутьме зубы казались неестественно белыми.

– Вам дать чего-нибудь? – спросил Керн еще раз.

Он огляделся. На одном из стульев был брошен дешевый тонкий пыльник. Перед кроватью стояла пара стоптанных туфель. Женщина лежала в платье. На столе – бутылка с водой, а около тумбочки – чемодан.

Женщина стонала. Керн не знал, что ему делать. Женщина начала метаться. Он вспомнил, о чем говорил ему Мариль и о том немногом, что успел узнать за год учебы в университете, и попытался удержать женщину за плечи. Но это было так, словно он хотел удержать змею. Как он ни старался, она выскальзывала и отталкивала его, но вдруг она взметнулась вверх и неожиданно изо всех сил вцепилась в его руки.

Он замер как вкопанный. Он никогда бы не поверил, что у женщины может быть такая сила. Она медленно, как винт, поворачивала голову и жутко стонала, словно ее дыхание выходило из-под земли.

Ее тело вздрогнуло, и вдруг Керн увидел, как из-под сдвинутого одеяла выползло большое черно-красное пятно и все увеличивалось, расплывалось по простыне. Он попытался вырваться, но женщина держала его словно железными клещами. Как зачарованный, он смотрел на пятно, которое превратилось уже в широкую полосу на краю простыни, стекавшую на пол, где образовалась черная лужа.

– Пустите! Пустите же! – Керн не решался выдернуть руки, боясь встряхнуть ее тело. – Пустите! – скрежетал он. – Пустите!