Возлюбить себя

Мужик, одним словом. Потому не вижу ничего странного, что Веронике он пришёлся очень даже по душе. Хоть и не русак. Видно, что как только Веркина пиписка дозреет, — будет прям семья.

Вообще-то, если честно, странно в это время воспринимается слово «семья»… Уже нет ЗАГСов, института брака, всей прочей «пропаспортной», «штамповой» чешуи… Но по-другому сказать — язык не поворачивается! Вот ведь какая штука-то!

Лишь Ольга, как звали мать Вероники, пока не отдала предпочтения вроде никому, хотя все три наших «холостых», — и Дмитрий, и Юрий, и Иен, — пытаются оказывать ей неловкие знаки внимания. Женщина, надо сказать, вполне хороша. Уважительна, хозяйственна и приветлива. Потому и облизываются.

Именно им, да и вообще «про запас», я и собирался пленить несколько «рабынь» из-за перевала. Ну, видимо, свежа ещё пока в Ольге память о покойном муже-водителе, оказавшемся в Тот день в далёком рейсе.

Ничего, — через три-четыре месяца её боль поутихнет, и дело у кого-то из них пойдёт на лад. Время лечит, а жизнь идёт, беря своё. Гормоны же тоже не дремлют. Тем временем я своим ребятам значительно расширю «выбор»…

Залив фляжки горячим травяным настоем и поделив на двоих полпачки «Примы», Сабир и Юрий поднимаются на улицу.

— Сменим Хохла и Лондона.

На правах феодала и его оруженосца, мы с Упырём имеем право сидеть сегодня в тепле. Шутливо набычившись, изрекаю:

— Идите и исполните свой долг, мои янычары! И без пачки «Мальборо» для папы из магазина не возвращайтесь!

Улыбаясь шутке, ребята поднимаются наверх. Где б сейчас этот магазин найти?! Из очереди, наверное, не вылезали б…

Пока нас не было, они жили в тепле и сухости. В то время как мы не могли даже толком костра разжечь.

Они понимают, что сейчас, после почти семи суток ночёвок на влажной земле и открытом воздухе, нас можно вынести наверх только на кровати. И только с целью сладко проспать на посту всю смену под тремя ватными одеялами. То, что я оставил их здесь, пока мы, почти старики, сами мотались по окрестностям, их стесняет и тяготит.

Они моложе и горячее. Они и рвались. Однако так было нужно. Прекрасно осознают и это. Но чтобы хоть как-то угодить, теперь будут таскать нам чебуреки в масле прямо в постель и мух отгонять. Нет мух?! Так заведут!

Ничего, пацаны, — вы ещё своё набегаете. То ли время ещё будет… Отдохните пока, пока старый ваш «папа» завершает нечто гадкое, им недавно задуманное. За нашими присмотрите. А там и за вами дело не встанет. Лишь бы шкура ваша выдержала…

Оглядываю стол. Блин, столько времени мы тут болтали, а каша до сих пор горячая… И миска тоже. Славик уже почти принялся за еду. То ещё зрелище, — не для слабонервных…

Пищевой монстр. Как бы невзначай трогаю и его миску.

Понятно. Подогрели по второму кругу.

Нахожу глазами свою благоверную. Спасибо, родная… Храни нас с тобою Бог!

Это ты, — незаметно и тихо, — не даёшь остыть ни моей пище, ни моему очагу, ни нашим сердцам. Всё будет хорошо, ты же знаешь?!

После молниеносного ужина, почти саранчового жора, бороться со сном почти нет сил.

VIII

Цунами продолжало начатое им. По берегам всего Атлантического океана не осталось и следа от жизнедеятельности человека. Очертания береговых линий сильно изменились. Мексиканский залив сделался втрое больше, чем прежде. Флорида превратилась в цепь островов. Бразилия, Аргентина и большая часть России стали сплошным болотом. Западное побережье Африки покрылось зазубринами глубоко вдающихся в сушу бухт и заливов. Кратеры — в тех местах, где ударили осколки, — более не светились. По крайней мере, их нельзя было различить невооружённым глазом. Но они продолжали своё воздействие на погоду. Вулканы извергали лаву и дым. Ураганы ревели, терзая и без того израненную поверхность планеты. Повсюду шёл ливень. Астероид ещё не закончил свою разрушительную деятельность.

Джузеппе Орио, «Основы смертных начал». 1465 г., в обработке Л. Нивена и Дж. Пурнель, «Молот Люцифера».