Возлюбить себя

Пока осторожно и не спеша переносили тушки в лодку, стараясь не ступать дважды в проседающий ил, наступил вечер. Практически стемнело.

Не рискнувшая больше выбраться на берег, уцелевшая стая колыхалась на почтительном удалении от бережка на волнах замерзающего по краям озера, провожая нас уже озадаченными и настороженными взглядами. Перетащить катер вслед за ними, чтобы погоняться, нам было не под силу. Поэтому подавляющее большинство удрало, и теперь его не заманить обратно ещё долго.

Пора домой, раз такое дело…

Идя назад уже практически в темноте, с ликованием включаем фонари на борту. Внезапно вновь пошедший снег ухудшает видимость. И трижды мы просто чудом не налетаем на разного рода возникающие из воды препятствия. Когда я ж, наконец, начинаю узнавать очертания силуэтов и дорогу к базе, Лондон внезапно прислушивается и поднимает руку:

— Сэр, прошу тихо!

Глушу мотор. В плеске тормозящей лодки пытаюсь вслушиваться. Все навострили уши, но пока недоумённо переглядываются. Да ничего…

— Иен, ты уверен, что что-то слышал?

— О да, Шюр. Это был выстрел. Я знать точно!

В уже наступившей тишине отчётливо различаем отдалённые, резкие и частые, хлопки.

Вурдалак морщит лоб:

— Там не Сабир с Юркой у машины отбивают кого?

— Машина в той стороне, а выстрелы от гор, — Шур тщательно прислушивается, наклонив голову в сторону идущих звуков. — Точно, с хребта.

— Кто-то прётся прямочки через собачек. Вот дурень-то! — Славик сокрушённо качает головой. А затем добавляет: — Ну, пока собаки там, в некоторой степени и нам спокойней. Кого скушали, так мы ни при чём. Интересно, — давно они сожрали тех, на той стороне?

В воду неподалёку что-то странно и знакомо булькает. Лондон оборачивается и поднимает на меня брови:

— Сэр, это стрелять в нас. В лодка, сэр!

Тут и до меня доходит, что это странное бульканье — звук входящей в воду на излёте пули!

— А ну-ка, мужики….давайте-ка как можно скорее отсюда чухать…

Если стрелок раньше нас дойдёт к узкому перешейку, куда мы направлялись, достанут и до нас!

— Бьют ведь на свет! — догадываюсь, наконец. — Вырубать свет нельзя, напоремся махом. Потому ну-ка, нажимай на педали, Славик!

Мотор надсадно взревел. Проклиная громогласно уродов, испортивших такой «уловистый» вечер, рвём на всех 150 «лошадях» прочь из зоны обстрела. Так и хочется садануть во тьму из пары стволов, но не стоит давать врагу огневые ориентиры, кто бы он ни был. Значит, секли нас! Значит, видели, как мы там в охоту играли! Вот подлюки, — ведь явно ждали, пока обратно пойдём. Да ранняя темнота нам помогла, — мы поздненько для прицельного огня попёрлись обратно…

Вот и спасало нас именно такое случайное обстоятельство. А то, что были б, как минимум, раненные, ясно, как день. Открыты же, как на ладони. Садят, скорее всего, из снайперки. Из другого оружия сюда не больно-то доплюнешь. Какое счастье, что «ночь темна, и сдохли фонари»! Кого же там принесло на нашу голову? Или это стреляет выживший и засевший на склоне сумасшедший, — от бессильной злости на мир и нашу удачу? Кто ж его знает, кто ж знает…

Не переставая приглядываться, пристаём, наконец, к своему берегу. Из-за развалившихся от наводнения «мазанок» выходят на наш свет и звук Сабир с Юрием.

— Удачно? Что-то мы тут засиделись. Уж беспокоиться начали.

— Удачно. Вот только из чужого сада дядя соли нам за штаны чуть не насыпал. — Славик, сопя и чертыхаясь, потянул из лодки тушки.

— Кто это там посмел? — искренне удивился Юрий. Но, увидев, ЧТО вытянул из катера за огузок Славик, выпучил глаза и забыл про всё на свете.

XIII

Последующие три недели на Базе царила суета во дворе и суматоха на кухне. Женщины падали с ног, чтобы как можно быстрее обработать и заготовить мясо и жир забитых животных, хранящихся пока в выложенных льдом и снегом, вырытых в углу двора ямах. Дракулу было не оторвать от них. Исходя слюной, он нарезал круги в ожидании разделки и, само собой, жарки мяса…

Он «охранял», видите ли, как он мне заявил. Хотя да, — мало ли какая пакость животная их попортит… Я прибью здесь Славика гвоздями за ботинки! Чтоб не оставлял «мясной пост». Сабир, как самый большой знаток обработки шкур, занимался их снятием и натягивал на прутья для дальнейшей выделки. Остальные свободные от других дел мужики разделывали туши прямо на снегу.

Мясо, жир и шкуры, да ещё столь питательные и ценные! Ещё одна, ну две таких охоты — и дополнительных несколько лет мы смогли бы держать наши щёки в сыто — надтреснутом состоянии. Но, как говорится, и на том спасибо, если больше не выгорит… Не думаю, что каланы настолько уж дураки, чтобы дожидаться, — когда же мы соизволим съездить за новыми, сухими патронами…

Кстати, появилась другая новость, — стали возвращаться понемногу голуби. Теперь скоро можно будут приманивать их несколькими зёрнами и бить из пневматических винтовок. Или ставить силки. Почти курица. Вот только предварительно придётся их вымачивать сперва в известковой воде, а затем — в слабом растворе марганца. И жарить до хруста. Чтобы наверняка избавиться от паразитов и некоторых болезней, переносимых птицами.