Возлюбивший зло

— За одну ночь? — спросил он. — А утром съедешь?

— Я пробираюсь на север, — пояснил Пэрри. — Как я сказал, камешек, наверное, не дорогой, но он так блестит и…

— Ладно, договорились. — Хозяин сунул стекляшку в карман. — Ступай спроси у девки супа — потом она проводит тебя в комнату.

Снова это ненавистное слово «девка»!

Пэрри захлестнула острая боль. Весь день он старался думать лишь о том, как, убегая, выбрать самые глухие тропинки и не натолкнуться на людей. Любой счел бы такую лошадку удачной находкой. Сейчас его горе резко напомнило о себе.

Он подошел к прыщеватой девушке, единственным украшением которой казалась почти наполовину открытая для посторонних глаз грудь. Вероятно, девица отлично понимала это — подавая новому постояльцу миску супа, она нарочно наклонилась пониже, дабы тот сумел оценить ее прелести. Чтобы не вызвать лишних подозрений, Пэрри безразлично заглянул за корсет. С удовлетворением заметив, что к ней проявили должный интерес, служанка тут же выпрямилась. Прирожденная кокетка — совсем не то что…

С усилием оборвав печальные мысли, Пэрри понес свою миску к столу и, усевшись, принялся за суп. Вскоре он увидел, как хозяин показывает что-то своему собеседнику. Должно быть, тот камешек… Что ж, Пэрри вовсе не пытался никого убедить, будто это бриллиант стоимостью в целое состояние. Разве он виноват, если владелец постоялого двора вообразил не Бог весть что? Наверное, еще радуется, что ловко надул деревенщину…

И все же Пэрри мучила совесть. Затем он подумал о том, что хозяин скорее всего сумеет сбагрить свое «сокровище» другому не очень разбирающемуся в драгоценностях торговцу и в убытке не останется.

Сытно поужинав, Пэрри мог как следует выспаться, однако его одолевали мучительные воспоминания. Снова взглянув на запястье, ему вдруг показалось, что от пятнышка крови исходит тепло, как будто его согревает душа Джоли…

Перед самым рассветом Пэрри резко проснулся. Неужели опять где-то лают псы?.. Нет-нет, это совершенно невозможно! Уж если они за кем-то и гонятся, то во всяком случае не за ним. Ведь он ушел от преследователей так далеко…

Тем не менее Пэрри поспешно обулся и спустился с лестницы. Хозяин постоялого двора был уже на ногах и раскладывал в буфетной буханки хлеба.

— Если бы вы позволили мне взять одну с собой, добрый господин, я бы тут же отправился в путь, — сказал Пэрри.

Нетрудно было догадаться, о чем в это время думал хозяин. Вероятно, буханка хлеба показалась ему не слишком дорогой ценой за то, чтобы избавиться от постояльца, а заодно и лишнего свидетеля. Ведь, кроме Пэрри, никто не знал, откуда взялся «драгоценный» камешек, а значит, никто не мог его отобрать… Владелец гостиницы подал оборванцу буханку.

— От всего сердца благодарю вас за вашу щедрость, — обрадовался тот, засовывая хлеб за пазуху. Затем он поспешил в путь.

Теперь лай собак слышался еще отчетливее. Пэрри осторожно пробирался вдоль городских улочек, пока не в силах справиться с закравшимся в душу подозрением, и вдруг сделал петлю и, вернувшись к постоялому двору, стал наблюдать за ним из укрытия.

Вскоре он увидел рвущихся с поводков собак, которых крепко держали солдаты. Их лица показались Пэрри знакомыми… Но как им удалось его догнать?

Затем он расслышал громкие голоса:

— Колдун… убил сержанта… за его голову объявлено вознаграждение…

У Пэрри уже не оставалось сомнений — за ним снова охотятся!

Понимая, что оставаться поблизости опасно, юноша бросился прочь. Одна мысль не давала ему покоя: каким образом его преследователям удалось так безошибочно напасть на след? И почему же тогда они не могли заметить колдуна, когда он был совсем рядом? Его уже дважды настигали, и каждый раз ему удавалось сбежать у них из-под самого носа. Интересно, откуда им известно, что он не сгорел вместе с той несчастной старухой в огне?

И все же солдаты были твердо уверены в том, что колдун жив. О его точном местонахождении они скорее всего не знали — поэтому и прихватывали с собой ищеек. Все это очень походило на охоту за лисой, на след которой напали, но никак не могут обнаружить самого зверя. Что же за этим скрывается? Превратившись в волка, Пэрри нисколько не сомневался в том, что его никто не найдет. То же самое было, и когда он принимал облик ворона, а затем лошади…

Внезапно Пэрри осенило — все дело в его превращениях! Его подлавливают на волшебстве, от которого исходит особая аура — колдуны способны безошибочно определять ее даже на расстоянии. Например, отец Пэрри твердо знал, что в их округе нет равного ему по могуществу, иначе он уловил бы его по магии. Возможно, у крестоносцев есть свой собственный колдун, который выслеживает других, когда те прибегают к волшебству… Что ж, не удивительно, что с таким всевидящим помощником солдаты без труда вычислили его отца, а затем и самого Пэрри! Ведь каждый раз когда он колдовал, он становился для них мишенью.