Возлюбленная

Подхватив небольшую стопку почты, сваленную на стол, Чарли отнесла ее в кухню. Там было холодно. Это из-за выключенной плиты, сообразила она. Какая-то поздняя осенняя муха прожужжала мимо нее. Чарли наполнила чайник водой и, развязав бело-голубой шарф вокруг своей шеи, присела, включив запись автоответчика.

«Том, старая ты развалина, что означает твой переезд в деревню? А я-то думал, что смогу тебе как-нибудь вечерком на этой неделе задать хорошую трепку на теннисном корте. Позвони мне. Это Тим, Тим Паркер».

«М-м-м, доброе утро. Это мистер Уэст из отдела доставки. Я звоню мистеру Уитни. Вещи, которые вы заказали, уже прибыли. Будьте любезны, дайте мне знать, когда было бы удобно их вам доставить».

«Дорогая, это я. Пожалуйста, позвони мне. Я в Эдинбурге. В гостинице у меня номер 031-556-7277. Я в номере 420-м. Ты можешь застать меня в рабочее время по тому же коду, а дальше – 332-2545. Буду здесь до среды».

Кассета крутилась дальше, а Чарли даже не пришло в голову записать эти номера. На лице ее была легкая улыбка. Голос-то у него становится все тревожнее.

«Миссис Уитни, говорит секретарь доктора Росса. Доктор Росс хотел бы повидать вас как можно скорее. Подойдет ли вам завтрашний день, в три часа? То есть среда, три часа. Если вы нам не перезвоните, мы будем вас ожидать. Спасибо. Сейчас двадцать минут третьего, втор…»

Голос резко оборвался, и огонек на аппарате погас. Ток. Электрик, должно быть, снова отключил его.

А Тони Росс ни минуты не тратил зря, сразу получил результаты тестов. Уж не потому ли, что он был обеспокоен больше, чем делал вид? Эпилепсия? Или что-то похуже? Не солгал ли он насчет опухоли мозга?

Осенняя муха билась о стекло. В почте оказались главным образом счета. Она попыталась сообразить, что за материал они заказывали в отделе доставки. Планы, планы… Чарли почувствовала волну грусти, когда подумала о тех планах, которые они с Томом строили по поводу дома. По поводу их новой жизни здесь.

Дорогая, это я. Пожалуйста, позвони мне…

Да пошел ты в жопу!

Надорвав следующий конверт, Чарли увидела новый бланк Главной регистрационной службы. Требовались подробности из ее свидетельства об удочерении при рождении. А где оно было? В каком-то конверте вместе с ее паспортом, со свидетельством о прививках и разными прочими клочками и листочками. Она положила его в надежное место, когда они переезжали. Черт подери! Она не могла сосредоточиться. Кажется, в одной из больших картонных коробок. Но в какой? В мансарде.

Барбара Джаретт. Ум. 12 августа 1953 г.

Кто же ты была? Кто ты была такая, Барбара Джаретт?

Дорогой Камень, я люблю его. Пожалуйста, верни мне его. Барбара.

Так это ты?

Чайник молчал, никакого тока, разумеется, нет, а газовая плита тоже была выключена. Она подошла к верхушке лестницы, ведущей в подвал.

– Простите, но я не могу приготовить чай при отключенном токе, – крикнула она вниз.

– Включу минут через десять, – прокричал он.

Она забралась по лестнице и толчком распахнула дверь мансарды. Из маленького окна в дальнем ее конце, справа, вливалось как раз достаточно света, чтобы видеть все вокруг. А вот слева становилось все темнее. Чарли с трудом различила резервуар с водой. Дыры в крыше заделали, и света теперь не было. Пыль щекотала нос, и Чарли подавила позыв расчихаться. Потолок был ниже, чем она его помнила, да и стены поуже. Помещение казалось большим и в то же время вызывало чувство страха.

Деревянные упаковочные ящики и большие картонные коробки были в беспорядке свалены грузчиками около окна, и Чарли пришлось несколько минут все это упорно подвигать, прежде чем она отыскала нужную коробку. По двум ее сторонам виднелась надпись фломастером: «ЛИЧНЫЕ ПРИНАДЛЕЖНОСТИ».

Она наступила на что-то мягкое, издавшее хрустящий звук. Это была дохлая мышка с частично уже разложившейся мордочкой. В желудке у Чарли забурлило, и она отпихнула мышку ногой за упаковочные ящики, чтобы Бен не смог до нее добраться.

Порыв ветра сотряс окно в раме, и что-то покатилось по крыше. Содрав пленку с крышки нужной коробки, Чарли открыла ее. Верхняя половина была полна старой одежды, странной старой одежды в пластиковых мешках, сохранившей запахи прошлого. К одежде, аккуратно отглаженной и сложенной, были пришпилены английскими булавками квитанции из чистки. Эту одежду Чарли не носила долгие годы, она была припрятана для… какого-нибудь дождливого дня? Для вечеринок в маскарадных костюмах? Или ее припрятали потому, что в ней скрывались ее родовые корни?

Чарли отыскала расклешенные джинсы, мини-юбку, маленькую деревянную коробочку, полную бусинок и модных среди хиппи колокольчиков, высокие белые пластиковые сапожки, вельветовую шапочку, пластиковую сумку, полную значков типа: «НИКСОН ЗАСЛУЖИЛ ИМПИЧМЕНТ!», «УЗАКОНИТЬ МАРИХУАНУ!», «Я БАЛДЕЮ!»…