Возлюбленная бессмертного. Метка убийцы Богов

Что же касается Элирии, то она располагалась в горах далеко на юге, за Внутренним морем, и кажется, не граничила и не имела отношений ни с одной из человеческих стран. Тем удивительнее для меня представлялся тот факт, что элийцы говорили именно на лиссанделийском, да, с акцентом, но именно на нашем языке. Почему не на элийском? Что вообще связывало Элирию и Лиссанделию?

Я задала этот вопрос Кайэлю.

―Лиссанделийский и есть наш язык, а то, что вы называете «элийский» — это эоланийский. Когда-то Древняя Эолания была великой страной и в культурном, и в магическом плане. Но с тех пор прошло слишком много лет. Да и территориально Эолания находилась далеко от вашей страны, вот вы и приписали все ее влияние нам, элийцам. Но наш народ не такой древний, чтобы иметь собственный язык. Да и культура не возникает из ничего.

―И насколько древний ваш народ? ―поинтересовалась я.

―Тысяч пять лет.

―И как возник народ Эл пять тысяч лет назад? ―продолжила я допрос, пытаясь скрыть жадное любопытство.

Кай, казалось, наконец, понял, что со мной ухо надо держать востро:

―Элия, я тебе говорил, прекращай эти расспросы! Я не могу тебе ответить. Уж извини.

И тем не менее, какие-то выводы я сделать успела. Когда-то мы поклонялись Богам именно в нашей стране, и именно в нашей стране их народ и появился. Но каким образом — это так и осталось для меня загадкой.

В целом, я много узнала о Богах, и самый главный вывод, который я сумела сделать — они не так уж сильно отличаются от нас, людей. Они обладают теми же достоинствами, недостатками, слабостями, что и люди, ими владеют те же желания. Да, элийцы могущественны, они обладают магическими способностями. Но, в конечном счете, они такие же, как мы.

На днях я прочитала роман, повествующий о запретной любви элийца и простой смертной. Героиня, добрая, нежная девушка, красивая и естественная, как цветок незабудки, продолжала поклоняться Богам, хоть никто из ее окружения этого больше и не делал. Каждый день она приходила молиться на заброшенное, поросшее бурьяном капище. Элийцам она поверяла все свои мечты, надежды, страхи, говорила с ними так искренне, как ни с кем и никогда. И молитвы девушки были услышаны. Молодой Бог, приходивший на капище послушать ее, все сильнее проникался симпатией к ней и в итоге беззаветно полюбил.

Но народ Эл не принял этот необычный союз, и в итоге влюбленным пришлось бежать на край света, и они прожили вместе вечность и вероятно живы и по сей день — по крайней мере, так говорилось в романе (трудно сказать, как простая смертная смогла прожить столько лет, вероятно, влияние элийца, ее возлюбленного).

Конечно, это всего лишь история, сочиненная какой-то не в меру романтичной элийкой. И все равно, после того, как я ее прочитала, мои собственные романтические мечты расцвели пышным цветом, и унять их было выше моих сил. Я не сомневаюсь, если бы Кай полюбил меня, он бы смог бросить вызов обществу, наплевал на правила и традиции — он уже и так все это сделал, поселив меня в своем дворце. Если бы только полюбил…

Сама я уже не могла продолжать цепляться за мысль, что только начинаю влюбляться в Кая. О нет, я давно влюбилась в него, даже больше. Я по-настоящему полюбила его. И точно знаю, что это не пройдет. Мы столько времени провели вместе, разговаривая, споря, болтая и смеясь, подкалывая друг друга, рассказывая друг другу о своей жизни, о важных вещах и пустяках. И каждый такой день словно отрывал кусочек от моего сердца и передавал Каю до тех пор, пока все оно полностью не перекочевало к нему.

Его присутствие безумно волнует меня, я вся горю, я не сплю ночами, думая о нем, его темных глазах и насмешливой улыбке, о его словах, обращенных ко мне, и мечты заставляют мое сердце таять, кажется, оно просто не способно вместить столько нежности, благодарности, симпатии… любви!..

Кай умеет и вывести меня из себя, и взбесить, и взволновать, и заставить чувствовать нежность к нему — и все это одновременно! Я пытаюсь разгадать тайный смысл его слов, и будто даже вижу в его глазах какое-то ответное чувство… или я просто пытаюсь убедить себя в этом? Я собираю по крупицам все брошенные им намеки, все двусмысленные подколки и проявления заботы обо мне — и возвожу из них что-то вроде храма надежды на ответную любовь. И не мечтать я не могу. Это, и правда, выше моих сил.

Раз десять я порывалась признаться ему в любви, но каждый раз меня останавливали те же причины — нежелание демонстрировать уязвимость, страх быть отвергнутой и, самое главное — страх за нашу дружбу. Что, если я расскажу ему о своих чувствах, и это положит конец всем нашим разговорам и прогулкам, и играм в шахматы на террасе? Нет, я готова преодолеть свою гордость, и даже готова положить конец всем этим надеждам, расцветшим в моем сердце буйным цветом. Но я не готова так рисковать.

Я не хочу, чтобы в наших отношениях что-то изменилось, только не в худшую сторону.

Только не так.

* * *

И все же недавно кое-что сделало мои колебания еще мучительнее и полностью лишило меня душевного покоя.