Возлюбленная бессмертного. Метка убийцы Богов

Вздохнув, я провела кончиками пальцев по его предплечью сверху вниз:

―То, что ты говорил мне вчера… ты по-прежнему так думаешь? ―пересилив себя, я, в конце концов, задала вопрос, который не давал мне покоя.

На его лице возникло сложное выражение, смесь из удивления, волнения и облегчения:

―Да, Элия, именно так я и думаю. И по-прежнему могу подписаться под каждым словом! ―он провел рукой по моему лицу.

На мгновение мне стало трудно дышать от счастья. Значит, он и правда любит меня! Невероятно!.. Закрыв глаза, я прижала его ладонь к своей щеке.

―А что думаешь ты? ―спросил он, поколебавшись. ―Все это не было просто… благодарностью за спасение твоей жизни?

Распахнув глаза, я взглянула на него с удивлением. Мне казалось, мои чувства были очевидны, и если я и не призналась ему в любви до сих пор, то только потому, что одних слов мне казалось недостаточно, чтобы выразить всю силу и глубину эмоций, владеющих мной.

―Нет, конечно, нет! Кай… ты не знаешь, как ты дорог мне.

Вздохнув, он закрыл глаза и прикоснулся лбом к моему лбу. Закусив губу, я обняла его, прижалась к нему всем телом.

Те слова, что я носила в себе все эти месяцы, совершив усилие над собой, я все-таки произнесла:

―Я люблю тебя, ―мой голос дрогнул. ―Я так давно хотела сказать тебе об этом!

―Элия… ―прошептал Кай, ―я тоже тебя люблю. Люблю! ―его голос зазвенел от эмоций.

Стена, стоящая между нами, рухнула, разлетелась на куски, исчезла навсегда. С каждым поцелуем, с каждым прикосновением мы становились все ближе и ближе друг к другу. Мы продолжали шептать слова любви, но они уже и не были нужны — мы с Каем стали единым целым.

Чем-то большим, чем просто мы двое.

Глава 12. Розы и мед

Моя жизнь стала похожа на сказку, в моем сердце цвели розы, каждое мгновение, проведенное с Каем, было сладким, как мед. Мы с ним теперь почти не расставались, он совсем перестал отлучаться из дворца. Я словно погрузилась в сладкое розовое облако, я была пьяна его присутствием, была пьяна от счастья!

Мы никак не могли друг другом насытиться, мы постоянно занимались любовью, казалось, во дворце не осталась такой комнаты, где мы бы не сделали «это». Не осталось такой кровати, кушетки, стола, напольного ковра, которые бы мы не приспособили под это дело. Много раз страсть заставала нас и за пределами поместья.

Да, мы перешли все границы приличия, я и сама себе, если честно, казалась чересчур распущенной. Но я ничего не могла с собой поделать, едва он касался меня, целовал, от любви и желания я теряла волю, мое сердце таяло, как шоколадка в жаркий полдень. Я и не пыталась с этим бороться. Да и зачем? Он — это все, что мне нужно.

Я окончательно переехала во дворец Кайэля, и спала теперь в его комнате. На днях мы с ним снова посетили мою деревеньку, я познакомила Кая со своим отцом и объявила ему, что домой уже не вернусь. Прощание было скорее счастливым, чем грустным, папа был рад за меня, а элиец наколдовал ему небольшое состояние. Просто сюжет из сказки какой-то!

По возвращении в поместье я спросила у Кая, правда ли то, что он собирался отправить меня домой в скором времени, еще до нашего воссоединения. Мы по своему обыкновению сидели на террасе вдвоем. Закинув ноги на диван, я положила голову ему на плечо.

―Да, собирался. Каждый день давал себе слово, что поговорю с тобой насчет возвращения домой, и никак не мог решиться! ―покачал головой парень. ―Я презирал себя за это, ведь, по сути, я держал тебя здесь против воли. Но ничего не мог с собой поделать. Успокаивал себя тем, что тебе здесь, вроде, неплохо жилось. И все же в тот день, когда я тебя поцеловал… я уже почти решился поговорить с тобой о переезде. Слишком многого стоило тебе проживание в моем доме. Хвала Судьбе, так и не поговорил! ―рассмеялся элиец.

―Хвала Судьбе! ―с чувством повторила я, обнимая Кая, зарываясь лицом в его волосы. ―А я каждый день просыпалась в страхе, что вот-вот ты решишь вернуть меня домой. Ты не представляешь, как я этого боялась!

―Элия, ―проговорил Кай, прижимая меня к своей груди, ―я и представить себе не мог, что ты тоже любишь меня! И я думал, ты знала о моих чувствах. Ведь это было так… очевидно!

―Знала? Очевидно? ―подняв на него глаза, удивленно переспросила я.

―Конечно, очевидно! Стал бы я спасать твоего отца, помогать тебе, если бы не был в тебя влюблен?

Какое-то время я пораженно молчала.

―Я думала, ты это делал из человеколюбия!

―Это была отговорка, в которую только моя мать и могла поверить. Разве ты не слышала, что думали друзья о моем так называемом «человеколюбии»? Уж им-то ничего не нужно было объяснять, они отлично поняли с самого начала, какими мотивами я руководствовался!