Возлюбленная герцога

– Я имел в виду, зачем, по вашему мнению, я устроил в своем бальном зале зеленый шатер?

– А что, безумие – недостаточный ответ?

– Нет, – сказал он, не сумев сдержаться.

Короткая пауза, затем она произнесла:

– Думаю, вы пытаетесь привлечь внимание людей.

«Одного человека, – подумал он. – Твое».

– Думаете, получается?

Она весело засмеялась – такого ее смеха он никогда раньше не слышал, но понравился он ему так, что и вообразить нельзя, – и сказала, окинув взглядом комнату поверх его плеча:

– Да уж, думаю, этот вечер Лондон будет вспоминать много лет.

– А вы его запомните?

Она перевела взгляд на партнера и улыбнулась – все еще не Грейс.

– Я впервые в жизни танцую в зеленом шатре, так что скажу «да».

Неправда. Он хорошо помнил, как она кружилась в том зеленом шатре, потом садилась, прислонившись спиной к дереву, юная и злая, отчаянно желавшая уберечь их всех от человека, готового украсть их будущее. Человека, укравшего их будущее.

Он помнил ее вытянутые руки, когда солнечный свет пятнами ложился ей на кожу и словно разжигал костер, в котором она все кружилась и кружилась, пока у нее не начинала сильно кружиться голова, и она, не в силах больше танцевать, падала на мягкий мох.

Она танцевала, а он на нее смотрел, и больше ничего он в этот миг не любил. Больше никого никогда не любил.

Но он не стал ловить ее на лжи.

Вместо этого начал вращать ее в следующем круче вальса, быстрее, чем в предыдущем. Она полностью отдалась этому, послышался легкий вздох… восторга? Он не смог сдержаться.

– Так значит, вы запомните это убранство.

Взгляд этих божественно прекрасных глаз остановился на нем.

– Вы напрашиваетесь на комплимент, ваша светлость?

– Совершенно бесстыдно.

Она посерьезнела, словно их разговор напомнил ей, что они враждуют – и всегда враждовали, с того самого дня.

– Я и вас тоже запомню.

Он не отводил взгляда – не хотел потерять ее внимание. Затем добавил, с элегантной любезностью, понизив голос:

– Вот зачем тут деревья. Чтобы вам было что запоминать.

На краткий миг ему показалось, что тут-то он ее и поймал.

Однако она не шелохнулась.

Всего лишь повернула голову и посмотрела на деревья, слегка скривив губы.

– А как ваш сад? Не пострадал? Надеюсь, растения выкопали аккуратно?

– Хотите посмотреть? – спросил он.

– Нет.

Он кивнул в ту сторону распахнутых дверей.

– Это же бал-маскарад. Гость в маске заманивает доверчивую даму в сад.

– В таком случае вам не повезло: я никогда не относилась к доверчивым.

Он кашлянул, пряча смешок. Эта пикировка удивила его. В детстве она такой не была, всегда оставаясь милой и слишком невинной. Но сейчас…

Прежде чем он успел как следует обдумать эту мысль, она сухо добавила:

– Разве не в этом вся прелесть маскарада? Нет нужды притворяться доверчивой. Напротив, получаешь дозволение ринуться с головой в омут.

Слово «омут» вызвало в голове Эвана калейдоскоп картинок и желание воплотить в жизнь каждую из них.

– Вы пришли одна?

Конечно. Явись она с братьями, каждый из них уже получил бы свой фунт его плоти.

Она пришла одна.

При этой мысли его охватил восторг.

Ее винного цвета губы изогнулись в легкой многозначительной улыбке.

– Вы намерены скомпрометировать меня, ваша светлость?

Он ответил на ее улыбку своей.

– А вы желаете быть скомпрометированной?

Ее улыбка не дрогнула. Все еще не Грейс, только маска Грейс, которую не так-то просто снять.

– Кто сказал, что обесчестят меня?

Он едва не пропустил шаг.

– Вы предлагаете обесчестить меня?

«Да».

Она увидела ответ. Нужно быть совсем безмозглым, его не увидеть. Она коротко хохотнула, и от этого ее смешка у него все затвердело, как сталь. Он мучительно возжелал эту Грейс-которая-не-Грейс.

– А если я скажу «да»?

Слова вырвались у него спонтанно, и ее губы на мгновение приоткрылись, мягко и удивленно.

– Вы не знаете, в какую игру ввязываетесь, ваша светлость.

Он хотел узнать. Хотел сыграть.

Когда они играли последний раз?

Да играли ли вообще хоть когда-нибудь?

Только не так.

Музыка закончилась, они тоже остановились. Ее роскошные юбки обвились вокруг ног Эвана, и это прикосновение ткани тоже оказалось искушением. Он подался вперед, почти прикоснувшись губами к уху.

– Ну так объясните, – пробормотал он.

Она не отшатнулась, не отступила.

– Вы ищете жену?

«Нет. Я ее уже нашел».

– А вас интересует такая перспектива?

Он заставил себя говорить дразнящим, флиртующим тоном, но хотел только одного – сорвать обе их маски, затолкать Грейс в карету и отвезти прямиком к викарию. Сделать ее герцогиней, как обещал много лет назад.

– Нет.

«С чего бы мне соглашаться на герцогиню?» Слова эти пылали в нем обжигающим огнем, а вместе с ними и та единственная правда, что девочка, которую он когда-то любил, исчезла, сменившись женщиной, сильной, как сталь, которую не обольстишь. Которая не допустит, чтобы ее преследовали.

– Необычный ответ на такое предложение.

– Большинство женщин видят только титул и думают, что это чудесная возможность – путь к свободе.

– А вы?

Ее губы изогнулись в улыбке, которая не добралась до глаз.

– Я знаю, что титулы – это позолоченная клетка.