— Я сказала ему, что он должен принимать меня такой, какая я есть. — Софи погладила красный кожаный переплет кончиками пальцев. — И он согласился, что у него нет выбора.
— Вы уверены, что не хотите сыграть завтра свадьбу вместе со мной?
— Уверена. Мне нужно время, чтобы перешить свадебное платье матери. А еще… — Она медленно вздохнула, глядя на Лауру, и ее глаза перестали улыбаться. — Честно говоря, не могу сказать, что я прихожу в восторг от твоего брака и Филиппом Гарднером.
— О! — Лаура отступила на шаг, и все тепло, которое она чувствовала, встретившись с тетей, превратилось в холод при напоминании о том, что ждет ее завтра утром. — Понимаю…
— Лаура, у тебя не хватит сил пройти через это.
— Я понимаю, что Филипп — не тот супруг, которого вы бы хотели для меня. — Лаура отвернулась от тети. Медленно она пересекла комнату, приблизившись к камину, около которого лежал Цыган. — Но большинство браков заключаются не по любви. Я уверена, что со временем вы увидите все положительные стороны моего решения.
— Положительные стороны? Лаура, но тебе же предстоит жить с этим человеком до конца жизни!
Лаура потерла ладони, пытаясь согреть их и разогнать ледяной холод, поднимающийся из глубин ее существа.
— Сомневаюсь, чтобы жизнь с Филиппом была в чем-то хуже, чем жизнь с любым другим известным мне молодым человеком.
— Если ты согласилась на этот брак из-за страха перед скандалом, то должна знать, что твой отец не хочет, чтобы ты страдала из-за ошибки, сделанной в минуту смущения и расстройства.
— Знаю. — Лаура присела на край кресла-качалки около камина. — Но возможность скандала меня вовсе не волновала. Понимаете, мне все равно, за кого выходить замуж — за Филиппа или кого-нибудь другого. Я должна родить отцу наследника, дать продолжение роду Чандлеров. Это самое меньшее, что я могу сделать. И еще, как ни странно, но Филипп в некотором роде идеальный человек. Понимаете, он не ждет от меня любви к нему.
— Лаура, но ты же не можешь провести всю жизнь с человеком, которого не любишь.
— Это неважно. — Лаура наклонилась к Цыгану и стала гладить мягкую шерсть между его ушами. Пес поднял голову и ткнулся в ладонь Лауры своим носом. — Ведь Коннор ушел.
— А если бы он был здесь?
— Даже представить не могу, чтобы тогда случилось, — ответила Лаура, гладя голову собаки. — Я всего лишь пытаюсь найти наилучший выход из затруднительной ситуации.
— Ну что ж, я могу предложить тебе еще один вариант.
Лаура посмотрела на Софи, листающую страницы книги.
— Что вы собираетесь сделать?
Софи улыбнулась.
— Я собираюсь вызвать его сюда.
— Коннора?
Софи кивнула.
— Воспользуемся тем же заклинанием, которое привело его сюда в первый раз.
Биение сердца отдавалось у Лауры в шее, закрытой высоким воротником кашемирового платья аметистового цвета. Возбуждение смешивалось со страхом. Что она сделает, если перед ней внезапно появится Коннор?
Софи прочистила горло.
—
— Скажи, что любишь его.
— Но Филипп…
— Ни слова больше о Филиппе! Что с ним делать
Софи подняла глаза от своей книги.
— Почему?
— Его народ живет в мире, ином, чем смертные люди. Что если Коннор захочет забрать меня из Бостона? Что если он захочет, чтобы я вернулась с ним в его время, в страну его народа?
— Ты действительно веришь, что он захочет унести тебя туда, в это варварское время?
Лаура кивнула.
— Я всегда подозревала, что Коннор заберет меня из мира, который я знаю.
— Ты не можешь знать наверняка.
— Так говорят легенды. Те, кто хотят жить с одним из
— Хотелось бы мне верить в это.
— Посмотрим.
Лаура, сжав руки в кулаки, смотрела на Софи, чувствуя, как в сердце борются страх и желание. В ее голове было столько сомнений, сотни доводов, почему Коннор не должен возвращаться в это время, и только один довод, почему он должен вернуться.
— Услышь меня, Госпожа Луны! — снова сказала Софи громким и уверенным голосом. — Твоя власть велика. Ты повелеваешь морскими приливами. Найди возлюбленного Лауры и приведи его к ней.
Дыхание замерло в груди у Лауры. За окнами свистел ветер. Она повернулась к окну, но не увидела за стеклом ничего, кроме темноты.
Софи снова и снова произносила заклинание. Каждый раз ее слова заставляли кровь биться в висках Лауры. И каждый раз Лаура замирала в ожидании.