Возлюбленная Козаностра (СИ)

В комнате хлопает дверь. По шагам вычисляю, что пришёл Брендон. Он дёргает ручку и просит открыть дверь. Я не рискую нарываться, поэтому послушно поворачиваю ключ в замке.

— Как твоя рука? — спрашивает Брендон. Он больше не зол, наоборот, взволнован и ласков. Изумительное перевоплощение! Неплохо братья побеседовали. Титан аккуратно прикасается к посиневшей кисти, нежно поглаживает пальцами. — Болит?

— Заживёт.

Он мельком смотрит на пол, где валяются остатки разбитого гаджета.

— Матери звонила? — аккуратно интересуется Брендон и получает кивок в ответ.

— А что с картой. Почему она в унитазе?

— Меня выследили. Неугомонный наёмник прислал сообщение.

— Ты общалась больше пяти минут? Чёрт, Элис! Мой дом больше не безопасен для тебя. Срочно собирай вещи. Через день мы уедем отсюда.

Определение «мы» зарождает надежду. Ну, не верю, что Титан сможет бросить меня на полпути. Я обнимаю Брендона, молча умоляю примириться. К лешему Бэна! Есть только мы.

Брендон откликнулся. Сильно сжал в горячих руках, почти коснулся дыханием уха, нежно поцеловал в висок и плавно переместился на мои губы.

Глава 14

Элис.

— В воскресенье утром мы уезжаем. У тебя есть незаконченные дела в Нью-Йорке? — интересуется Брендон, нехотя отпуская из объятий, и на душе моментально становится тепло.

— Да. Мне нужно уволиться.

— Правильная мысль, — одобряет Титан, поглядывая с такой нежностью, что сердце щемит благостной тоской по его ласкам.

— Ещё я обещала маме, что приеду к ней на несколько дней, — не скрываю от него своего намерения и вижу, что он не в восторге.

— Эта идея не лучшая, Элис.

Брендон не сердится и замечание делает очень убедительно, как будто разговаривает с маленькой девочкой, которой нельзя есть конфеты из-за испорченных зубов. Обдумывая, как уговорить его отвезти меня к Аманде, прохожу в спальню, открываю шкаф. Я извлекаю сумку, одежду и начинаю потихоньку упаковывать вещи. Если Брендон не согласится, всё равно поеду к матери, перед тем как исчезнуть.

— Я подумаю, но ничего не обещаю, — говорит он, практически соглашаясь, а я широко улыбаюсь. Брендон не видит довольное лицо, обращённое к вешалкам. Он помогает снять плечики с платьями, забыв о раненой руке.

— Давай, я сменю повязку, а после уложу остальные вещи.

Перевязочную процедуру выполнять одно удовольствие. Брендон — терпеливый пациент, причём, крайне спокойный. Он уходит к себе переодеться, я же набиваю сумку оставшимися предметами гардероба. Льюис собрал помимо необходимых достаточно ненужных вещей, несколько вечерних платьев, будто они могут мне здесь пригодиться. Тихий стук в дверь отвлекает от занятия. Я поворачиваю ключ в замке и ничуть не удивляюсь, увидев Мардж.

— Ты решила уехать? — указывает Мардж на сумку и заглядывает в шкаф. — Ох, ты ж! Какой интересный экземплярчик! Можно?

Она достаёт шёлковое платье насыщенного изумрудного цвета. Оно висело в дальней стороне и до него пока не дошла очередь.

— Прелесть! Обожаю этот миланский бренд! — восторгается подруга. — Не знала, что ты знаток моды Элис.

— Удивлена? Есть и моём нехитром гардеробе место изыскам.

Мардж обходит меня сзади и прикидывает платье к телу.

— Оно очень тебе подходит. Наденешь его сегодня вечером? — вопрошает она, и теперь приходит моя очередь удивляться.

— Какое-то событие намечается? Только не говори, что у тебя день рождения, — шутя поворачиваюсь к Мардж. Я помню, что её именины в марте и давно прошли.

— Нет. Мама устраивает семейный ужин. Ты в числе приглашённых. Не смотри на меня так, — Мардж в эксцентричной манере дёргает носиком и становится похожа на рыжую хитрую лису. — Миссис Хайд попросила пригласить тебя. Похоже, вы, доктор Элиссон, произвели на неё впечатление за завтраком.

«Надо же, и не только на неё, — поражаюсь про себя. — Ужин, так ужин».

— Хорошо, я принимаю приглашение. Можешь передать миссис Хайд, что уговорила меня.

Мардж радостно кивает, целует в щёчку в знак благодарности и тихо уходит. Оставшись одна, продолжаю приостановленные сборы, размышляя об инциденте с сообщением. Осадок от прочитанного не скоро сотрётся из памяти. Меня волнует, почему Отрешённый приплетает имя отца к семье Хайд. В последние годы жизни он был очень скрытен, не рассказывал про дела на работе, если его спрашивала мама, или я. Всё больше отшучивался, отстранялся. Мог ли он пересечься с Хайдами? Если да, то когда и зачем?

Пытаться узнать у Марджери подобную вероятность бесполезно, она не расскажет, а возможно, и сама ничего не знает. Зародившееся внезапно подозрение весь оставшийся день не даёт покоя. Как бы я не сопротивлялась абсурдности, пришедшей в голову, не могу избавиться от неё. Пришло время переодеваться к ужину, а я хожу из угла в угол по комнате, пытаясь припомнить любую малейшую деталь или странность в поведении отца. Пытаюсь вспомнить круг его знакомых, но тщетно. Папа чётко разделял рабочую деятельность и личную жизнь, поэтому я мало кого знала из его окружения вне стен домашнего очага. Как бы не хотелось верить в суть послания, но Отрешённый что-то знает, и мне никуда не деться от того, что происходит.