Возлюбленная Козаностра

— Время укола, — извещаю Бэна. Достаю шприц и лекарство.

— Индивидуальный лекарь ещё и очень симпатичная девушка. Вечер добрый! — весёленьким тоном приветствует раненый Хайд, чем сильно поражает. — Как же мне повезло!

Замечательно! Приплыли! Регенерация Бэна, похоже, стремительно набирает обороты. Мой знаменитый пациент-конгрессмен прикрывает одеялом то, что топорщится и располагается выше ног. Он сладенько улыбается.

— Пожалуй, я сделаю укол вам в руку, — оповещаю его, открыв спиртовую салфетку. — Я вижу, что вам уже намного лучше.

Бэнджамин Хайд пожимает плечами, и вытягивает руку вперёд. Без малого две недели прошло с момента операции. Если динамика продолжит улучшаться также молниеносно, то вскоре, он не будет нуждаться в моей помощи. Выполнив манипуляцию, подготавливаю необходимые лекарства для ночных процедур.

Бэн через несколько минут засыпает. Лекарство имеет седативный эффект, но в его случае, это на пользу. Дождавшись Льюиса, я покидаю палату, чтобы принять вечерний душ.

Освежившись, надеваю тонкое летнее платье и опять отправлюсь на балкон. Я облюбовала это уютное пространство с удобной мягкой софой и стеклянным столиком.

Одно из моих любимых занятий в особняке проводить часы заката, расположившись на софе и наблюдать, как меняются оттенки горящего неба. Листва раскидистых деревьев приобретает красно-оранжевый оттенок и искрится в лучах уходящего за горизонт солнца. В эти минуты создаётся впечатление, что ты попал в другой мир.

Я наслаждаюсь очередным закатом и запахами наступающего лета. Умиротворённый шелест деревьев и пение сверчков нарушает звук подъезжающего к парадному входу автомобиля. Встав с софы, подхожу к каменным перилам, выглядываю вниз.

Льюис подогнал машину Брендона. Чёрный «красавец»  припаркован у ступеней, а его владелец через минуту выходит из дома.

Не знала, что Брендон всё это время находился в особняке. Я полагала, что он уехал днём. Открытие его инкогнито стремительно вызвало волнение, похожее на то, что одолело меня в момент поцелуя.

Он стоит возле машины в знакомой чёрной одежде. За поясом брюк отчётливо просматривается пистолет. Мгновенный страх обрывает сердце. Интрига, происходящая за спиной, вызывает новый интерес. Теперь я ещё больше хочу знать, какие секреты скрывают обитатели дома. Я догадываюсь, что поездка Брендона как-то связана со случаем, произошедшим в клинике.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ Немного отпрянув назад от перил, я тихо замираю, чтобы не светиться, и наблюдаю за ним. Брендон накидывает на плечи кожаную куртку, подходит к двери машины, неожиданно поднимает голову вверх. Наверное, я слишком пристально смотрела ему в затылок, вот и попалась. Деться мне некуда. Я стою и просто глазею на него. Ничего не могу с собой поделать. Он нравится, очень, очень нравится мне.

Брендон улыбается, притрагивается рукой к губам и посылает воздушный поцелуй. Затем, он садится в спортивный автомобиль и быстро уносится в ночные сумерки.

Глава 11

Элис.

В течение двух дней скучать не приходится. Молодой организм бизнесмена восстанавливается крайне быстро, и мне не приходится больше проявлять чудеса изобретательности медицинских познаний. Большой босс крепнет с каждой минутой, встаёт с кровати и порой просит Льюиса сыграть с ним в шахматы. В общем, можно сказать, что комната Бэна в моменты «Великой игры» за кубок победителя превращается в настоящий зал для шахматных турниров.

К концу второго дня Брендон не возвращается. Он отсутствует и сегодня целый день. Вечером я каждые пятнадцать минут выхожу на балкон или с трепетом выглядываю в окна, чтобы не пропустить его приезд. Наступает полночь, а Титана как не было, так и нет.

Устав за день, я ложусь в постель, но ворочаюсь с боку на бок без сна и прислушиваюсь к звукам, идущим с улицы. Нехорошие мысли закрадываются, порождают тревогу, потому что никто не знает, где Брендон. Укрывшись пододеяльником с головой, закрываю глаза, применяю старый метод, спасающий от бессонницы. На тысяча каком-то баране, проваливаюсь в дремотную темноту и незаметно засыпаю.

Я плохо сплю, периодически вздрагиваю от необъяснимого страха, который преследует во сне. Ощущение парализации и бессилия заставляет дёрнуться. Я просыпаюсь, потому что слышу громкие возгласы Мардж. Говорят в соседней комнате и среди повышенных тонов различаю второй голос Бэна. Брат с сестрой о чём-то спорят.

Будильник ещё не зазвонил, так который час? Тянусь к часам, и на электронном табло вижу пять тридцать утра.

Имейте же совесть, детишки Хайд! Я полночи страдала и хочу поспать хотя бы полчаса.

Мой сон как рукой сняло, потому что они не замолкают. Нехотя встаю и босиком шлёпаю в комнату Бэна.

— Что происходит? — спрашиваю у них.

Мардж подскочила. Я тихо вошла, а она не ожидала, что их услышат. Хайды стоят у раскрытого окна.

— Похоже мамуля проснулась! — отпускает шуточку Бэн, поворачивается и застывает, как каменная статуя. — Вот так да! — присвистывает он.