Возлюбленная Лунного Ветра (СИ)

— Ты так много уже рассказала, додумай сама.

— Эти шрамы… Откуда они? — она опасливо дотронулась пальцем до одного из шрамов и прочертила дорожку от одного края к другому. Они стали ярче, и глаза её вспыхнули от восторга.

— Идём со мной.

Камая схватила меня за руку и потащила за собой. Мы нырнули в небольшой проход, почти незаметный на фоне тёмной стены, и оказались в опочивальне. Стены были увешаны гобеленами из тончайших золотистых нитей, а в центре всего этого нелепого великолепия стояла воистину исполинская кровать.

Камая смотрела мне прямо в глаза, а с губ не сходила непонятная улыбка…

— Я хочу твоё семя.

Она протянула ладонь к завязке на плаще, но я перехватил её запястье.

— Жена Валлиара хочет отдаться первому встречному? Я правильно понял?

На мгновение радужная оболочка глаза потемнела, затем стала ярко-алой.

— Ты не первый встречный, Пёс. Мои стражи заметили тебя сразу, как только ты появился из пламени. Я послала невидимое око, чтобы наблюдать за тобой. Ты необычен. Молод, силён. Здесь нечасто бывают такие красавцы. Валлиару уже несколько сотен лет, его пламя не такое, как прежде…

Она ещё забыла добавить, что он холоден и жесток, да и жён у него немало.

— Мне очень нужно то, что ты можешь мне дать, — шептала Камая.

Она аккуратно высвободила запястье и сунула руку под плащ, поглаживая мои мышцы. Глаза её снова приобрели оттенок турмалина, и она едва не мурлыкала, а пальцы скользнули ниже, под пояс и обхватили мой член.

Что я могу сказать… её руки были умелыми. Даже слишком.

— Не бойся, Валлиар ничего не узнает, он погружён в ритуал омоложения, — прошептала она, облизывая губы, затем опустилась на колени, дёрнула завязки на платье и спустила его по пояс, обнажая уж очень заманчивую грудь. Я даже залюбовался. Рука её опять нырнула в мои штаны.

— Что будет потом?

— Я тебя отпущу. Правда, тебе придётся постараться мне понравиться.

— А моя спутница?

Камая ответила не сразу. Она едва заметно сглотнула, а голова склонилась на бок.

— Её тоже отпустят…

Надо же, какая искусная ложь. Она отпустит нас живыми, как же. Мне хотелось рассмеяться ей в лицо, но это было опасно. Надо выбираться отсюда. Любой ценой.

— Я довольно груб в ласках, — сказал я, поднял её с колен и швырнул на кровать, затем перевернул на спину и заломил руки, сдёрнул со стены гобелен и рванул его на части. Камая стала извиваться и пыталась закричать, но я вжал её лицо в подушку и навалился коленом, пока связывал её руки, потом отпустил, но лишь затем, чтобы сунуть свёрнутый кусок гобелена в рот. Она прыгала по кровати, утробно мыча. Я поймал её и сдёрнул с шеи амулет.

Лицо её исказилось самым настоящим страхом. Она не сводила взгляда с амулета, пока я прятал его под плащ, и в глазах её дрожали вполне искренние слёзы. Очевидно, у неё были планы на эту колдовскую вещь. Не повезло — ведь у меня тоже.

Амулет не только указывал путь, он ещё помогал управлять мёртвыми. Стражи Камаи теперь были нам не страшны. Напротив, теперь у нас были помощники.

Я выскочил наружу, и никто из стражей даже не дёрнулся в мою сторону.

— Где девушка? — спросил я первого, кто попался под руку.

Страж развернулся и пошёл куда-то вдоль строения. Я последовал за ним.

* * *

Мы нашли Рейну в темнице, прикованной цепями к стене. Лицо было перепачкано, на пальцах и запястьях запекшаяся кровь — должно быть, она отбивалась и не слабо. Моя бедная храбрая княжна.

Её раздели донага, причём довольно грубо — лоскуты штанов и рубахи валялись по всей темнице. А рядом сидела женщина в странном одеянии из чёрной блестящей ткани, вышитой ритуальными знаками.

Одной рукой она прижимала ко лбу изогнутый нож с навершием в виде полумесяца, другой наносила мерцающей в полумраке краской какие-то символы на животе Рейны. Звезда, крест, перевёрнутый месяц. На бёдрах уже был нанесен странный орнамент — мелкие кружочки с точками, а по бокам скошенные линии.

И вдруг я понял, кто это.

Жрица адского пламени…

Она была так увлечена рисованием, что даже не смотрела вокруг. Рейна брыкалась, но довольно вяло — видно, на неё наслали морок.

Я подошёл ближе, и жрица меня заметила. Вскочила, опрокинув с колен чашу, и открыла рот, чтобы закричать. Но я подхватил меч Рейны, валявшийся прямо под моими ногами, и вонзил ей в грудь.

Жрица захрипела и стала медленно оседать на пол. По подбородку поползли чёрные ручейки мёртвой крови, распространяя особый сладковатый аромат.

Я вытащил меч из обмякшего тела, и тут заметил, что тонкого шрама, змеёй обвивавшегося вокруг большого пальца, больше нет. Странно, он появился одним из первых. Стало быть, жрица унесла с собой часть моего заклятия? Но почему именно она — столь далёкая от жизни тварь?

— Ты… собираешься… меня… освобождать? — прохрипела Рейна.