Возлюбленная некроманта. Новый год по-ведьмински

— Мы все тоже, — Намика подышала, успокаиваясь, и дальше продолжила уже с намёком на улыбку в голосе. — Знаешь, твоих подруг вся эта ситуация тоже ужасно разозлила, и дальше они, так нагло и демонстративно потягивая ром, распределили новообразовавшихся девушек по группкам в соответствии с ими же описанными предпочтениями разных стран. А потом передали всех морским змеям с заданием раскидать каждую по пиратским кораблям. Те визжали и умоляли пощадить, всё поднявшееся Штормовое войско стояло в состоянии глубокого шока и не рисковало вмешиваться, а когда всех «девушек» растащили по разным сторонам в поисках других пиратов, наш генерал всё же спросил, не слишком ли это жестоко.

Русалка хихикнула, я улыбнулась и услышала продолжение:

— Твои ведьмочки улыбнулись, так пакостно, все как одна, и сказали, что проклятье спадёт через четыре дня, и прекрасные девы вновь обернуться сомнительного вида мужиками.

Представила себе, как в момент страстного поцелуя златовласая хрупкая красавица оборачивается двухметровым мускулистым пиратом с волосатой грудью и не только, как застывает от изумления и ужаса целователь, как вдалеке слышится мужской визг других несчастных…

С Намикой мы смеялись громко и от души, мне так от её рассказа и вовсе даже дышать стало легче. Не зря говорят, что улыбка и смех — лучшее лекарство от душевных ран.

— Ты так детально рассказываешь, лично там была? — полюбопытствовала, отсмеявшись и теперь вытирая слёзы из уголков глаз.

— Не-е, — довольно протянула девушка, — штормовики наши как на место прибыли, так в соответствии с протоколом задержания активировали записывающие кристаллы. Мы их тут пересмотрели раз двадцать вместе и каждая по отдельности. Так хохотали! Но и злились ужасно. До сих пор злимся. Царь пересматривает систему охраны вод и подводного народа, и это, скажу тебе по секрету, то, чего мы не могли добиться шесть лет… Так что у нас к вам пятерым особая огромная благодарность.

— А мне-то за что? — удивилась я. — Меня там не было, это всё девочки…

— Есь, — немного устало и укоризненно перебила Намика, — не скромничай. Кайлани с подругами взялась вам помогать и из-за вас оказалась в океане, и только благодаря этому удалось спасти наших девочек. Так что твоя заслуга тоже есть, и немалая, — и тут вдруг спохватилась и встревожилась: — Ой, а чего это я разболталась? У нас же тут твой некромант на связи!

— Как на связи? — тут уже и я встревожилась и смутилась, бросила взгляд на полотенце и вообще растерялась, не понимая, как быть и к чему готовиться.

Головой закрутила, мокрые волосы вмиг похолодевшими ладошками пригладила, потом этими же ладошками совершенно глупо попыталась прикрыться. От моих действий вода в небольшой ванне пошла волнами и забулькала, и всё тем же мелодичным женским голосом весело сообщила:

— Да ты не бойся, он тебя только слышать сможет. Ну, я связь настраиваю?

Ответить я не успела, да и не смогла бы.

У меня отчего-то сердце забилось значительно быстрее и щёки взволнованно покраснели, задрожали похолодевшие пальчики, в животе затянулся тугой узел тревоги, и… Как же это? Я же не готова! Совсем не готова! А что говорить? А как себя вести? А?..

— Еся? — встревоженным знакомым голосом вопросила вода вокруг меня.

Голосом, в котором смешались потребность услышать мой голос, жизненная необходимость убедиться, что говорит со мной, и вместе с ними дикий, убивающий изнутри страх ошибиться, попасть не туда, услышать не ту или не услышать вообще ничего.

А у меня от одного звучания его голоса все мысли улетели из головы, тревоги уползли из души и исчез страх, до этого поселившийся в груди чёрной ядовитой змеёй.

И такое ощущение, словно тяжёлые грозовые тучи прорезал светлый золотистый лучик солнца, упал на лесную опушку и озарил сиянием тысяч капель молодую зелёную травку.

— Здравствуй, Риаган, — прошептала, невольно замерев.

Секунда…

Вторая…

Тихий, полный облегчения выдох.

— Как ты, жизнь моя? — спросил заботливо, а в голосе сплошная смертельная усталость и море тоскливого отчаяния.

Припомнила свой весёлый день, окончательное разочарование в Родимире и её ученицах, испорченные вещи, промокшую меня, попытку ментального вторжения… И всё это даже не за день — до обеда управились.

Плохо я. Так плохо, что ощущаю себя одинокой и всеми покинутой, никому не нужной, маленькой и беззащитной.

— Всё хорошо, — заверила со слабой улыбкой, не желая расстраивать его своими проблемами.

Почти не соврала. Прямо сейчас мне действительно было очень хорошо, а обо всём, что было и будет дальше, я попозже подумаю.

— А как ты? — не могла не спросить, и снова невольно затихарилась, ожидая его слов.

Риаган помолчал и… соврал в ответ:

— Тоже хорошо, Есенька, — а дальше уже чистая правда. — Теперь хорошо. Жаль только, что не могу твоих глаз увидеть.

Нет, хорошо, что не видел, потому что… я плакала. Губы дрожали в улыбке, а по щекам текли горячие слёзы. Ещё немного, и начну рыдать, грудь уже тряслась.