Возлюбленная Немезида

— Нет, не представляю, — ответила Энни. — Я — единственный ребенок в не очень дружной семье. Мы практически не общаемся.

— Собственно, у меня почти аналогичная ситуация, — сказала Флоренс, вспоминая, что всегда чувствует себя неприкаянной на больших семейных сборищах. — Правда, с Роуз и Хлоей мы время от времени видимся. Иногда обедаем вместе или в бар наведываемся.

— А с Джекобом, значит, не встречаетесь? Похоже, ты не очень жалуешь своего братца, да?

Флоренс смотрела на стоявшие перед ней тарелки с едой, которую теперь отнюдь не находила аппетитной.

Прежде чем ответить, она поднесла к губам бокал с минеральной водой. С тех пор как она узнала про свое задание на заседании редколлегии, у нее постоянно сохло во рту.

— Это так очевидно? Мне казалось, я довольно умело скрываю свою неприязнь.

— Нет, не очевидно. Ни в коей мере, — разуверила ее Энни, подцепив вилкой с тарелки листик салата. — Просто у меня довольно большой опыт общения с людьми, гораздо больше, чем у тебя. — Она с задумчивым видом пожевала салат и вдруг спросила: — А почему ты его не любишь? — Видя, как вяло Флоренс возит по тарелке вилкой, Энни быстро сказала: — Можешь не отвечать, если тебе больно об этом говорить. Но я должна знать твою позицию: если ты считаешь, что это как-то отразится на интервью, я без труда найду тебе замену.

Разумеется, найдешь, думала Флоренс. И потом меня постоянно будут тактично отстранять от престижных заданий, предлагая довольствоваться мелкими, не сулящими никаких перспектив поручениями. Многообещающее начало, то негромкое имя, которое она уже себе создала, — все это канет в Лету прежде, чем у нее появится шанс добиться настоящего успеха.

— Нет, проблем не будет, — беспечно проговорила Флоренс и, поднеся ко рту наколотый на вилку кусочек мяса, энергично впилась в него зубами, демонстрируя превосходный аппетит, которого у нее не было. — Возможно, журналистского опыта у меня и маловато, — она смело посмотрела в лицо Энни, — но я вполне способна думать, действовать и писать объективно. Все будет происходить так, словно я вижу его впервые, — решительно добавила она, надеясь, что ей удалось развеять опасения главного редактора.

— Что ж, думаю, ты прекрасно справишься с заданием, Флоренс, — сказала Энни с уверенностью в голосе, будто никогда и не подвергала сомнению профессионализм своей подчиненной. — Тем не менее мне все же хотелось бы знать, какая кошка пробежала между тобой и Джекобом Тревельяном.

Флоренс вновь поднесла к губам бокал, а Энни, словно желая дать ей время собраться с мыслями, жестом подозвала официанта и заказала для каждой из них еще по одному напитку.

— Ну, это довольно запутанная история, — начала Флоренс, — а также немного глупая и грустная. Все произошло, когда я училась в университете… В первом… Я училась в двух… — Господи, она еще и двух слов не сказала, а уже так трудно. — Джекоб учился в том же университете, что и я, только старше курсом и на другом факультете. Мы были едва знакомы. Я встречала его пару раз на семейных торжествах, но мы практически не общались. Тем не менее он предложил мне комнату в доме, который он снимал вместе со своими друзьями, и я согласилась, сочтя, что это гораздо лучше, чем общежитие. Одного из студентов, живших в доме, звали Дэвид. Он был другом Джекоба…

Флоренс сбивчиво поведала Энни всю историю, или по крайней мере ту ее часть, которую она обычно рассказывала, когда на нее очень уж нажимали. Главный редактор "Современной женщины" в среде журналистов имела репутацию одной из умнейших слушательниц, и Флоренс невольно задавалась вопросом, что за информацию удалось ей выпытать у Джекоба.

Десять лет назад Флоренс была увлечена отнюдь не Джекобом, а Дэвидом — симпатичным, добрым, впечатлительным Дэвидом, с которым у нее завязались тесные отношения буквально в первые недели учебы. И Джекоб почти сразу же дал ей понять, в довольно категоричной форме, что он не одобряет ее увлечения. Даже теперь, оглядываясь назад, Флоренс по-прежнему затруднялась объяснить себе причину его недовольства. Дэвид с Джекобом были не дети, которые дуются, когда кто-то уводит у них лучшего друга. Флоренс поначалу заподозрила Джекоба в гомосексуальных наклонностях, решив, что, возможно, он, так же как и она сама, просто влюблен в Дэвида, но у того было столько девчонок, что она вскоре отмела эту абсурдную мысль.

— Я никак не могла его понять, — рассказывала Флоренс, возвращаясь из прошлого в реальный мир. На губах Энни играла загадочная улыбка. — Короче говоря, он делал все возможное, чтобы разрушить наши отношения, и продолжал в таком духе, пока наконец не достиг своей цели.

На самом деле он достиг большего, вынуждена была признать Флоренс. Гораздо большего. Но она вновь, как всегда решительно, отпихнула прочь воспоминания о последнем, завершающем ударе и его печальных последствиях. Только так можно сохранить спокойствие духа.