Возлюбленная одинокого императора (СИ)

Уж не поняла сама, закончила она свою фразу словами или мыслями, и Император этого не услышал. Амелия уже находилась на краю безумия. Он так долго ласкал её шейку одними лишь губами, и изучал тело не ниже бёдер лёгкими касаниями — Амелия уже готова была продать всё на свете, чтобы сладкая мука не кончалась. И в таком безумии она испугалась лишь одного — понимания, что она возбуждается от мысли, что её завоевывают.

— Со временем я это исправлю… — Непонятно на что, и вообще к чему, он это сказал, но горячий шепот обжёг ухо Амелии, а после она почувствовала лёгкий укус, и как влажный язык прошёлся по раковине.

Император отстранился, чтобы снять с себя камзол, в котором стало неудобно, и пока расправлялся с застёжками, заглядывал Амелии в глаза. Он увидел в них желание, и на первое время ему было этого достаточно. Подняв руку, на которую не опирался, он позволил себе распустить ее волосы окончательно, провел по лицу, смахивая непослушные волосы, и снова прильнул в поцелуе, но уже более глубоком. На этот раз и язык проник в её ротик, изучая территорию, на которую не смел заходить ранее.

Пусть она не любит его сейчас, он терпелив. У них предостаточно времени, чтобы изменить это. Он уже добился от нее больше, чем ожидал. Сможет ещё больше.

Его рука позволила себе зайти немного дальше и, проведя от самой шеи по тонкой ткани к бедру, она опустилась ниже, почти к самой коленке, а после медленно поползла обратно, чуть задирая ночнушку. Вернувшись к вороту, Император оттянул ткань, чтобы оголить плечо и ключицы, которые тут же нашел губами, лаская поочередно, пока рука проникла дальше под ткань, накрывая грудь. Он не был груб, а руки его на удивление оказались мягкими, но с надоедливой тканью он расправился с лёгкостью, разрывая ее, чтобы не мешала увидеть столь желанные округлости.

Рефлекторно она прикрыла свою грудь руками, на которых ещё осталось немного ткани, но это сделало ее только более соблазнительной. Привыкая к его взгляду, такому не похотливому, но просто полного желания, Амелия медленно расправила руки, показывая всю себя для услады глаз Императора. Ножки её то и дело чуть сгибались, прикрывая так же и оголенные трусики. Вся такая невинная, хоть и тронутая другим мужчиной.

Её смущало такое разглядывание, и пусть это было не единственной причиной, Амелия приподнялась на локтях, потянулась ладонью к лицу Императора, которое он так охотно подставил. Коснувшись его подбородка и заскользив пальчиками к виску, Амелия хотела его поцеловать, чтобы он не был так жесток назойливым взглядом, но её глаза зацепились за его. Потом нос, лоб… Амелия поняла, что никогда не рассматривала его так близко.

Привыкала.

Он был очень красив. Если было другое время и другая ситуация… Но уже ничего не изменить. Ей придётся заставить себя полюбить его. И с каждым днём казалось, что это будет сделать намного легче.

Закончив рассматривать его, запомнив каждый изгиб лица, Амелия поцеловала его. Ей предоставили роль исследователя, и маленький язычок с позволения проник в его рот, мгновенно натыкаясь на его язык, с которым тот стал неуверенно играться.

Император получил зелёный свет, и его руки продолжили изучать тело Амелии, пока её ладони проделывали с ним тоже самое. Торс, живот, плечи и спина. И последнее особенно понравилось трогать. Сейчас его лопатки выпирали особенно, а плечи были расправлены, и тактильно создавалось ощущение, что Император был больше, чем он есть сейчас. Да и нравились Амелии мужские спины. Эта не станет исключением.

На кровати стало очень неудобно и неприятно. Её бельё сильно намокло, продолжали намокать простыни, и Амелия почему-то постыдилась своего естества. Крепче сжав ножки, но уже прижимаясь к Императору, она дала себе секундный перерыв — оторвавшись от губ и вновь ложась на подушку, предоставляя себя своему господину, Амелия только пыталась вытащить ручки из равных рукавов, что только сковывали движения.

Император ей помог в этом, испепелив ткань огнем, что не нес боли телу. Он открыл ее всю для себя, для услады своих глаз, но долго не разглядывал, ведь услады требовали не только глаза.

Немного сменив положение, он уже сильнее нависал над ней и прижимался всем телом. Рука свободно гуляла по оголённым участкам, выискивая чувствительные точки на коже, а губы и язык игрались с затвердевшими сосками. И вот он решил, что пора уже переходить к главному блюду, но подошёл он к этому опять со всей подготовкой.

Лаская бедра, рука подбиралась к сокровенному. Но стоило ему ощутить пальцами влагу на трусиках, как он потерял голову. Резко оторвавшись от груди Амелии, Император шумно втянул воздух и уже с напором стал гладить ее, проникая под ткань. Она была готова принять его, и когда он уже не мог больше терпеть, последние препятствия в виде ткани полетели прочь. Раздвинув её ножки, он вошёл не спеша, наслаждаясь каждым моментом. Сравнивая ощущения с тем, что представлял иногда одинокими ночами, он приходил к выводу, что овладеть Амелией по-настоящему было гораздо приятнее, чем в любой, самой нескромной фантазии.