Возлюбленная варвара (ЛП)

Гора — и корабль — взрываются в огненном аду. Я испускаю тяжелый вздох, физически ощутив, как с моей души сваливается огромный груз. Эти инопланетяне больше нас не побеспокоят.

И, черт возьми! Я вроде как крута в том, чтобы валить плохих парней. Кто бы мог подумать, что маленькая, застенчивая Кайра способна на такое, не правда ли?

ХАРЛОУ

Мне нужны два шеста для волокуши. Хорошо. Я могу это сделать. Инструкции Аехако повторяются у меня в голове снова и снова. Сердце у меня в груди дико колотится, когда я бегу по снегу в поисках редких розовых, хрупких деревьев этой планеты. Кайры больше нет, а оба инопланетянина ранены. Им нужна моя помощь, и я не могу их подвести. Мои ноги погружаются в снег, но я тащусь вперед по сугробам, и когда вдали вижу деревья, то ускоряю ход.

У меня нож Хэйдена, так как он слишком тяжело ранен, чтобы им пользоваться. Как только я добираюсь до первого дерева, я прикасаюсь к коре и вздрагиваю, потому что оно ощущается губчатым и влажным, несмотря на мороз в воздухе.

Вообще не похоже на твердое, древесное дерево. Я не имею ни малейшего понятия, подойдет ли оно, но все-таки попробую. Встав на колени, я начинаю у основания рубить первое дерево. Нож с хлюпающим шумом погружается в него, и из него начинает хлестать сок, заливая снег. Тьфу. Я морщу нос, но продолжаю рубить дальше.

Рядом слышится хруст снега, и я встаю совершенно удивленная. Звучало так, будто это шаги.

— Эй? — я оглядываюсь и смотрю по сторонам. — Аехако?

Никого нет. Должно быть, воображение разыгралось. Или, может быть, это кролик. Или… каков бы ни был эквивалент кролика на этой планете. Но я не могу быть глупой трусишкой и сходить с ума при каждом малейшем звуке. Я возвращаюсь к дереву и продолжаю его рубить.

Я снова слышу хруст снега, а через мгновение — сильный стук. Нет, это не совсем стук, это… мурлыкание? Что на Земле…

Что-то ударяет меня по затылку, и я падаю вперед, погружаясь во тьму.

Но даже туда за мной следует мурлыканье.

АЕХАКО

Харлоу нигде нет. Будь проклят этот человек за то, что бросила нас.

Я укладываю бессознательного Хэйдена на самодельную волокушу, когда над головой раздается ревущий звук. Я поднимаю глаза и смотрю, как на горизонте вырисовывается черное пятно инопланетного корабля. У меня в груди начинает бешено колотиться сердце, в то время как я наблюдаю, как он медленно ползет по небу. Он улетает? Забрав с собой мою Кайру? Беспомощный страх сжигает меня изнутри.

Странной формы летающий корабль, кажется, наклоняется на бок, продолжая свой медленный спуск. Он пролетает над головой, и я поворачиваюсь, вот тогда-то я понимаю, что он направляется прямо в стену ближайшей горы.

— Нет!

Мой хриплый крик эхом отзывается по одиноким, заснеженным равнинам. Но он не останавливает инопланетный корабль на полном ходу летящий навстречу скалам, ни катастрофу и ни последующий огненный взрыв.

— КАЙРА! — в глубоком отчаянии я падаю на колени.

Нет. Моя пара. Моя сладкая пара с печальными глазами. Боль утраты не похожа ни на что, что я когда-либо раньше чувствовал. Я всегда был счастливчиком, родившимся в большой, любящей семье. Мы уцелели, когда много лет назад кхай-болезнь нанесла ощутимый вред пещерам. Я никогда не терял кого-то, кого любил так сильно, как Кайру.

Сама мысль о том, чтобы продолжать жить без нее, в голове не укладывается.

Я падаю на живот и прижимаю кулаки к ледяному снегу, пытаясь сдержать свою ярость и горе. Хэйден нуждается в моей помощи, хотя мне ничего не хочется сильней, чем разыскать те черные, дымящиеся угли корабля и найти следы моей сладкой Кайры. Ей было страшно, когда она умирала? Больно? Отчаянные рыдания подступают к моему горлу и прорываются наружу.

Она заслуживала лучшего, чем это.

Отрешенным взглядом я смотрю на бессознательное тело Хэйдена. Было бы очень легко просто перекатиться на спину и дождаться, когда наступит мой собственный конец. Отречься от жизни и соединиться с моей Кайрой в смерти. Но здесь Хэйден, а ему нужен целитель, и на мгновение я чувствую волну уродливой обиды на моего раненого друга за то, что он не дает мне с ней соединиться.

Но это ведь не означает, что я не могу о ней скорбеть.

Я сажусь на корточки, не обращая внимания на колющую боль моей раны. Я сжимаю в кулаке горсть снега и начинаю петь одну из траурных песен для моей единственной пары. У меня нет пепла, чтобы осыпать мои рога, так что я допускаю, что по моему лбу ручейками струится снег, и я отдаю моей погибшей паре то уважение, которое она заслуживает. Когда Хэйден будет в безопасности, я устрою церемонию получше. Я сделаю моим рогам надлежащие надрезы, намажу пеплом лоб и еще раз пропою песни нашей любви, прежде чем продолжу жить без нее.

Если я смогу продолжить жить без нее.

Но сейчас сама мысль об этом кажется до невозможности мучительной.