Возлюбленная воина

Выражение лица леди Джанет изменилось. Не приходилось сомневаться, что она отлично поняла Кристину.

— У Тора… — сказала она и запнулась, — у вождя есть много обязанностей, которые требуют его внимания.

И леди Джанет знала, каковы эти обязанности. А Кристина нет. Тор отвел своей жене жалкую роль. Любовнице он доверял, а ей — нет.

Леди Джанет говорила медленно, очевидно, тщательно взвешивая каждое слово.

— Мы все ему помогаем, когда можем. Тебе не о чем беспокоиться.

Можно ли представить себе что-нибудь более унизительное? Теперь любовница — или бывшая любовница — ее мужа жалеет ее.

Собрав остатки гордости, Кристина заставила себя беззаботно улыбнуться. Если улыбка и была кривой, соперница оказалось достаточно воспитанной, чтобы этого не заметить.

— Что ж, возможно, как-нибудь в другой раз.

Леди Джанет кивнула и ушла. Кристина проводила ее взглядом, отчаянно стараясь не расплакаться.

* * *

Тор поднял меч и обрушил на голову противника.

Максорли — черт бы его побрал — только ухмыльнулся.

— Осторожнее, капитан, — буркнул он, — а то я могу подумать, что ты на самом деле хочешь снести мне голову этой штуковиной.

Не голову, а самодовольную понимающую ухмылку. Тор скрипнул зубами и снова размахнулся. Это была грубая атака напролом, которую лишь немногие могли отразить. Могучий потомок викингов, возможно, и не умеет держать язык за зубами, но обращается с мечом виртуозно. Все его люди превосходно дрались на мечах. При таком уровне подготовки лишь незначительная разница в мастерстве отделяла победу от поражения.

Максорли блокировал удар, хотя для этого ему потребовалось действовать обеими руками. Лязг стали далеко разносился в морозном зимнем воздухе. Тор продолжал напирать, и когда их лица разделяло всего несколько дюймов, прорычал:

— Достаточно?

Даже сверхчеловеческое напряжение не стерло ухмылки с физиономии Максорли.

— Пока нет.

Его голос был сдавленным, все мышцы напряжены в попытке не позволить мечу Тора разрубить его пополам. Он усилил натиск, потом, ловко сохраняя равновесие, на мгновение расслабился и сумел уклониться от меча Тора.

— Это слишком забавно.

Тор выругался, понимая, что должен был предвидеть маневр. Но он был слишком зол, чтобы соображать здраво. В бою отсутствие собранности могло стать гибельным. Хуже того, Максорли знал о его состоянии и использовал это для своей выгоды. Его насмешки имели одну цель — отвлечь внимание противника. Обычно Торне реагировал на такую тактику, но сейчас был на взводе, и его люди это знали.

Тор не проиграл ни одного сражения за последние десять лет, и будь он проклят, если станет выслушивать хвастливые байки Максорли о победе над ним в следующие десять лет. Усилием воли он выбросил все мысли из головы, отказываясь думать о тревожной энергии, кипевшей в груди, словно вулкан перед извержением. Он, не желая думать о веселом смехе своей жены, который услышал, проходя утром мимо солара, о ее оживленном разговоре с братом Джоном. Ничтожный святоша! Как же ему хотелось разбить кулаком юное улыбающееся лицо.

Максорли уже принял стойку, готовый отразить очередную атаку.

— Надеюсь, жена скоро простит тебя. Это всем нам пойдет на пользу.

Физиономию Тора исказила гримаса бешенства.

— Что ты имеешь в виду?

Макеорли ехидно улыбнулся.

— После возвращения из замка ты кажешься несколько… более напряженным, чем обычно. Можно предположить, что твой сегодняшний очаровательный темперамент как-то связан с прелестной молодой женой. А поскольку девочка и мухи не обидит, значит, виноват ты.

Тор сдерживал свой гнев — с трудом. Но слушать о том, как другой мужчина рассуждает о красоте его жены… Кто бы мог стерпеть такое.

Все его попытки отвлечься, погрузившись в работу, не помогали. Мысленным взором он постоянно видел ее лицо — перед тем как ушел. Он не привык к тому, что его расспрашивали и к чему-то подталкивали, и потому среагировал слишком бурно. Резко. Грубо. Собственно говоря, он сказал чистую правду, которую ей не хотелось слышать. Смягчать правду он не умел. Наверное, придется попробовать, иначе мира в его душе не будет никогда. Слишком близкой стала Кристина.

Рассеянность — это всегда плохо. А то, что его люди это моментально поняли и догадались о причине, — еще хуже. Тор снова атаковал, на сей раз сосредоточившись на непосредственно стоящей перед ним задаче — увидеть Максорли сидящим на заднице в грязи.

Викинг отражал удары, но Тор видел, что соперник начинает уставать. Он уже чувствовал запах победы. Вероятно, Максорли понимал, что проигрывает поединок, потому что сделал еще одну попытку.

— Будь у меня такая восхитительная женщина, согревающая мою постель, я бы не стал проводить ночи на этих промерзших камнях. Жаль, что я не на твоем месте, а то…

И Тор сорвался. В глазах потемнело. Не успев договорить, мерзавец оказался на земле, а к его шее был прижат меч. Наконец-то нахальная ухмылка исчезла с его физиономии.