Возлюбленный враг (СИ)

После этих слов Блондин, сидевший по другую сторону от мальчика, вдруг резко повернулся ко мне и пронзил ненавидящим взглядом. А мужчина постарше - тот, который велел мне ехать с ними и сидевший теперь рядом с водителем, тоже обернулся в мою сторону и спросил:

— А вы, оказывается, русская? Я думал - полька… У вас странный выговор, кстати, откуда вы так хорошо знаете немецкий?

— Знаю немецкий?

Я ничего не могла понять - на каком языке мы сейчас разговариваем, почему я их понимаю, ведь мне явно слышится русская речь. Или все дело в телепортации? Таинственные силы, перебросившие сюда по прихоти горе-астролога, мне уже и «переговорник» успели в голову встроить, чтобы было общаться легче с призраками в немецкой форме.

А кто же они еще - эти люди рядом? Как их иначе назвать… Их ведь по сути уже давно нет.

— Вы хорошо себя чувствуете, фройляйн? Вы очень бледны, может, остановить машину?

Очевидно одно - призраки умеют разговаривать, и я их понимаю. А еще я очень хочу пить, потому что от кофе, которым меня угостил Барановский, во рту словно выжженная солнцем пустыня. А значит, все происходящее со мной более чем реально и надо как-то приспосабливаться к ситуации, если хочу продержаться здесь четыре месяца или сколько там наобещал этот псевдомаг.

— Да... простите, я очень устала, меня тоже утомила дорога. Я учила немецкий в школе, у нас была чудесная учительница Эмма Александровна.

И я сейчас говорила чистейшую правду. Но как же я могла предугадать реакцию Франца на мои слова…

— Мою мамочку тоже зовут Эмма, но она меня бросила, потому что я калека, и мы теперь никогда не увидимся. Мне очень жаль, но я ведь мужчина, я должен уметь терпеть любую боль.

— Терпеть любую боль вовсе не обязательно, Франц. Иногда от нее можно попытаться избавиться. Ну, хотя бы что-то для этого сделать. Ты вырастешь, станешь большим и сильным, встретишь свою маму и она заплачет от радости, увидев тебя. Я уверена, что твоя мама не хотела и сейчас с тобой расставаться, просто так было нужно… на какое-то время.

— Вы не могли бы найти другую тему для беседы, фройляйн… как вы сказали ваше имя - Ася? Странное… вы, правда, русская? И давно вы живете в Польше? - перебил меня начальственный немец.

Ого! Кажется, начался допрос.

— Я здесь всего несколько дней, я сбежала из России потому что… потому что, я категорически не разделяю убеждения партии и руководства страны по ряду важнейших вопросов.

Я выпалила эти слова и притихла, рассматривая стриженый затылок немца впереди меня, а также краем глаза замечая, как отчего-то бесится рядом Блондин. Вот он точно был какой-то странный, хотя его лицо мне почему-то показалось смутно знакомым. Он тоже напоминал одного актера из старого советского кино... кого же... кого...

Не поворачиваясь ко мне, старший офицер уточнил:

— В каких же именно вопросах вы не согласны со Сталиным?

Я чуть было не рассмеялась, услышав сейчас это имя… Может, я участвую в дурацком розыгрыше, может, бывший мой муженек решил меня таким образом наказать, подослал актеров? Почему-то вся моя робость моментально испарилась, и я начала отвечать с наигранной веселостью и даже дерзостью:

— Понимаете, я считаю, что человек - это творение Божье, а не от обезьяны произошел.

— Вам не разрешалось верить в Бога? - немец впереди задавал все новые вопросы, даже не поворачиваясь ко мне.

И я начала вдохновенно врать, сочиняя свою легенду:

— Я была учителем в обычной школе и однажды рассказала детям об Иисусе Христе, меня попросили уволиться и потом я поняла, что мне уже не дадут работать с детьми. А я деток очень люблю и не могу себе другого занятия представить… на лесозаготовки мне как-то не хочется совсем.

— В каком городе вы жили?

Ох, я даже ничего не успею придумать, придется правду сказать.

— Я из Сибири, маленький провинциальный городок под названием Тюмень, туда еще в царские времена на каторгу ссылали.

К моему удивлению, офицер тихо рассмеялся:

— О! Знаю - восстание декабристов. И даже друзья Пушкина в этом участвовали…

"Какой же ты у нас осведомленный! Начитанный..."

— Вы, наверно, и сами в России бывали?

И тут он повернулся:

— В России? Почему вы все время говорите - в России?

Надо было отвечать быстро и убедительно.

— Я люблю именно так называть свою страну, понимаете, мои родители всегда с восхищением вспоминали царские времена и не приветствовали приход к власти большевиков. Я… я из старинного дворянского рода Воронцовых.

Блондин буркнул что-то маловразумительное и снова с ненавистью уставился на меня, а, собственно, почему он так злится? Что я ему сделала? Псих!

И тут Франц поманил меня к себе пальчиком, а когда я наклонилась к нему поближе, вдруг прошептал в самое ухо:

— Вы, пожалуйста, его не бойтесь, Отто всегда такой, он часто не в духе. По -настоящему он хороший... он мне даже кораблик сделал... а еще я очень хочу пить.

"Хороший - как же. Где-то очень-очень глубоко" А мне-то какое дело до дерганного Отто?

— Я тоже пить хочу, - шепотом сообщила я мальчику и уже громко спросила:

— Извините, у вас есть вода для ребенка?