Возлюбленный враг (СИ)

Ладно, от тебя проку нет, тогда я сама буду читать стихи. Хочешь послушать Марину Цветаеву? В детстве и юности не понимала ее мятежности, а теперь каждый ее образ, каждая фраза проходит через открытое настежь сердце.

Не суждено, чтоб сильный с сильным

Соединились бы в мире сем.

Так разминулись Зигфрид с Брунгильдой,

Брачное дело решив мечом.

В братственной ненависти союзной

— Буйволами! — на скалу — скала.

С брачного ложа ушел, неузнан,

И неопознанною — спала.

Порознь! — даже на ложе брачном —

Порознь! — даже сцепясь в кулак —

Порознь! — на языке двузначном —

Поздно и порознь — вот наш брак!

— Я не Зигфрид, - мрачно заметил Грау. - Значит, шанс у нас с тобой точно есть. И ничего не поздно.

— А я просто слабая трусиха. Из союза двух слабаков тоже не будет толку, - поддела я.

— Откуда в тебе эти комплексы? Сейчас же прекрати ныть!

И так мы препирались до самого вечера, слонялись без цели по маленькому садику, потом снова бродили по дому, ужинали молча, косясь на Виту, которая бегала туда-сюда с тарелками, не столько прибиралась, как шпионила. Особого внимания удостаивался, конечно, Отто и казалось, Вита едва сдерживается, чтобы не плеснуть мне горячим супом в лицо.

Она открыто кокетничала с «паном офицером», будто случайно две верхние пуговки были расстегнуты на тесной лиловой блузочке. Меня эти выкрутасы жутко бесили, но Грау, вроде бы, не обращал внимания на прислугу, занятый своими унылыми думами.

К вечеру поднялся ветер, словно перед грозой, и мы закрыли все окна. Небо потемнело, а мое настроение стремительно покатилось вниз. Грау предложил пойти наверх, чтобы слушать дождь на чердаке. И я согласилась.

Единственная ночь

Кажется, был только девятый час, но быстро стемнело, небо закрывали тучи, ни единого просвета. Отто вытащил из коробки огромный потертый канделябр, разместил на нем две наши полуобгоревшие свечки и зажег их. По стене с алыми парусами вспугнутыми птицами замелькали тени - на крохотные огоньки дуло из невидимой щели. Странные мысли роились у меня в голове.

«На свечку дуло из угла и жар соблазна вздымал как ангел два крыла крестообразно… На озаренный потолок ложились тени, скрещенья рук, скрещенья ног, судьбы скрещенья...»

Борис Пастернак. А тут еще, как нарочно, и крест готов из двух перекладин корабельной мачты. Меня будто обожгло.

— Грау, а ты никогда не думал… О, нет, ты даже представить себе не можешь, что я сейчас скажу…

Он не обращал внимание на мои взволнованные слова, вытаскивал из-под тряпья старой корзины бутылку вина и коробку конфет, подготовился, значит, ну-ну...

— Отто, ты слышишь, как я тебя называю, милый Отто, бросай немедленно гламурную мишуру и слушай внимательно.

Грау сел на тахту, улыбаясь хитро и довольно, словно я должна ему сообщить что-то очень смешное. А вот ошибаешься! К подобному повороту ты вообще не готов.

— Пожалуйста, отнесись к серьезно и проникнись моментом, ладно? - попросила я.

— Давай, говори, я знаю, что от тебя любой причуды можно ждать.

Я встала перед ним, соединив ладони будто для молитвы:

— Грау, ты мессия!

— Кто я? - он рот приоткрыл и вытаращил глаза.

— Ты немецкий Иисус Христос! Стой, погоди, я сейчас объясню… Все сходится - ты умер и воскрес, и живешь снова. Значит, ты - Мессия и у тебя особое назначение на земле, которое ты должен выполнить с блеском. А почему нет? Вы же себя считает особой, высшей расой. Евреям послали Сына Божьего, в России каждый десятый сейчас мученик за "веру, царя и Отечество", так почему бы и в Германию не отправить пророка. Грау, я все про тебя поняла! Осознай свое истинное предназначение.

Он немного подумал, опустив голову, потом протянул руки ко мне и очень проникновенно сказал:

— Я знаю только одно мое истинное предназначение сейчас - это любить тебя. Как я могу, как ты захочешь, как позволишь - я приму все. А больше я ничего и знать не хочу. Ася, ты надо мной смеешься? Ты что думаешь, я должен идти по улицам Берлина и кричать ребятам в черной форме, чтобы они покаялись? Да мне и квартала не пройти, меня сразу же заберут. И какой в этом смысл? Быть избитым, растерзанным, расстрелянным… И кто знает, воскресну ли я снова. Хотя, идея интересная, я впечатлен.

Он грустно рассмеялся, хлопая себя по коленям.

— Это надо же придумать такое? Отто Грау - немецкий Иисус Христос! Такое могло прийти только в твою безумную русскую голову. Все русские помешаны на Боге, я слышал. На Боге и социализме - вот две ваших главные идеи. Две основы вашего русского мира.