Возлюбленный враг

— Если это настолько же больно, милая, насколько страшно на вид, то, значит, боль адская, — сказал Алекс. — Завтра ты снова поедешь со мной. А сейчас скажи, чем я могу это помазать.

Она нашла мазь в своей корзинке и, пока он смазывал растертую кожу, терпела, сжав зубы. Постепенно боль утихла, по телу разлилось тепло, и у нее вырвался вздох облегчения.

— Вот так лучше. Благодарю. Если у тебя еще есть бренди, я совсем приду в себя. — Она уже бодро улыбалась, и Алекс приподнял ее подбородок, целуя уголок рта.

— У тебя есть все задатки солдата, — сказал он, поддразнивая ее. — Сложность лишь в твоей прискорбной склонности к неподчинению. — Когда она открыла рот в негодующем протесте, он снова поцеловал ее, смеясь. — Я принесу еду и бренди, цыпленок, но боюсь, тебе придется оставаться наверху, поскольку внизу народ несколько раздет.

— Неужели только крысы составят мне здесь компанию ночью? — спросила она с притворным расстройством, роясь в вещах в поисках теплой ночной рубашки, которая очень была бы кстати в сыром прохладном сарае.

— Нет, — ответил Алекс. — Больше нет смысла притворяться. Я защищу тебя от крыс, и мы согреем друг друга.

На следующий день Джинни ехала на Буцефале, перед Алексом, сидя так, чтобы растертая кожа не саднила. Вечером, когда они остановились на привал, Алекс принес ей кожаные бриджи.

— Они мне как раз! — сказала Джинни с изумлением. — Как это может быть?

Алекс засмеялся:

— У Джеда много талантов. — Он смотрел на нее прищурившись, пока она любовалась собой, расхаживая по маленькой комнатке, которую генерал реквизировал над деревенской кузницей. — Я теперь не уверен, что это была хорошая мысль, — задумчиво сказал он. — Они подчеркивают все твои округлости, которые обычно скрыты юбкой. Твой вид возбудит даже самого изнуренного человека. А поскольку я далеко не изнурен…

Он хотел поймать ее, но она, смеясь, отстранилась.

— Вы должны сдержать свою неуемную страсть, генерал, на несколько дней. Я немного нездорова, — пояснила она, и щеки ее слегка порозовели.

Алекс нахмурился, но потом его лицо прояснилось.

— Ты не представляешь, какое это облегчение, цыпленок. Я так боялся, что у тебя может быть ребенок.

Тень промелькнула на ее лице, и она отвернулась, занявшись одеждой.

— Нет необходимости бояться этого. Я бесплодна.

— Да откуда ты можешь это знать? — Алекс схватил ее за плечи и резко повернул к себе. Она пожала плечами.

— Ты забываешь, что я довольно долго была замужем. Моя неспособность зачать ребенка объяснялась не тем, что муж мало старался.

Она прямо высказала жестокую правду, и Алекс вздрогнул. Ему было легко забыть, что Гилл Кортни когда-то обладал телом, которое, как он, Алекс, чувствовал, принадлежало только ему одному. Это было легко, потому что он знал, что к ней не прикасался другой мужчина в том смысле, что не любил ее по-настоящему. Она была наивна в любви, словно девственница. А сейчас это откровенное высказывание прозвучало равносильно пощечине, и его передернуло от картины, которая тут же возникла в воображении.

— У меня совещание со штабом, — вдруг сказал он, направляясь к двери. — Пожалуйста, не ходи в этих бриджах по лагерю. Они только для верховой езды.

Джинни посмотрела на закрытую дверь и печально покачала головой. Мысли Алекса нетрудно было понять, но почему его должно беспокоить напоминание о давно умершем человеке? Нет, мужчины определенно являются загадкой. Она легла на слежавшийся матрац — единственную постель в этом скромном жилище, и, закинув руки за голову, стала размышлять, как отреагировал бы Алекс на ее слова, если бы они думали о браке. Одно дело, когда любовница не способна зачать, это даже очень удобно, но для жены — это катастрофа. Алекс, конечно, мечтает иметь сыновей. Лишившись корней, наследства, он захочет основать собственную семью, свою династию на земле, за которую воевал и будет продолжать воевать, если не шпагой, то речами в парламенте, когда начнется восстановление страны. Но она запретила себе думать о будущем, решила никогда не допускать даже намека на планирование будущего. Это только приводит к безысходному отчаянию, как она только что поняла.