Возмездие

— Господа! Суть дела коротко в следующем. — Фон Хорн, поднявшись, направился к карте. — Зная место и сроки нашего наступления, генерал Ермолаев несомненно попытается предупредить его ударом по скоплению наших войск. Дивизии, дислоцированные в квадрате 27, оказывая слабое сопротивление, отойдут. И когда противник будет считать, что оборона на центральном участке прорвана, его войска наткнутся на наш мощный укрепрайон… А теперь вы продолжайте, генерал Шварценберг, — предложил фон Хори Шварценбергу, который поднялся и тоже направился к карте.

— Здесь, в зоне Б, на глубине тридцати километров от линии фронта, — сказал Шварценберг, — мы построили оборонительную систему, используя выгодный ландшафт. Работы вели только ночью и только немецкие инженерные части. Все сооружения глубоко врыты в землю и замаскированы так, что с воздуха определить их местонахождение практически невозможно. Бетонные артиллерийские бункеры и врытые в землю танки способны выдержать и отразить удар любой силы…

— Увязнув на узком участке, — продолжал фон Хорн, — русские будут вынуждены подтягивать все новые и новые части, ослабляя фланги. В Боевом уставе Красной Армии сказано ясно: «При отходе противника необходимо немедленно и с полным напряжением сил его преследовать», что Ермолаев и сделает! Обязательно сделает, сам влезая в нашу ловушку. И тогда мы ударим и замкнем кольцо!

Все, что увидели Райснер и его товарищи, проезжая по дорогам закрытой зоны, было отличной иллюстрацией к выступлениям Шварценберга и фон Хорна: три мощных оборонительных полосы с многочисленными опорными пунктами и тщательно замаскированными бетонными бункерами, доты, дзоты, противотанковые полосы, проволочные препятствия, завалы, танки, врытые в землю и укрытые сверху срубами изб, рвы, минные заграждения…

Сквозь деревья в рощицах и перелесках хорошо просматривались колонны танков, самоходных орудий и войск. На дорогах, ведущих в эти рощицы, стояли шлагбаумы с охраной.

Райснер делал незаметные проколы на планшетке, под целлулоид которой была подложена карта.

Машина свернула на глухой проселок и остановилась у небольшой заводи, вокруг которой густо росли березы. Подогнали машину к Воде, вылезли и откинули задний борт. Горшков посмотрел на гору коробок и, сдвинув немецкую каску на лоб, совсем по-русски почесал затылок.

— Эх, мать честная!..

— Может, съешь? Давай подождем… — улыбнулся Райснер. — Или фрицам подарим?

Горшков полез в кузов, поднял коробку и… бросил в заводь.

— Покажите мне это место на карте, капитан, я приеду после войны с дружками, — сказал он.

Работали дружно. Вскоре машину очистили от коробок с подарками.

Райснер, делая отметки в документах, спросил Горшкова, кивнув в ту сторону, откуда они приехали:

— Что обо всем этом думаешь?

— Капкан. Волчья пасть! Много кровушки будет стоить сковырнуть эту сволочь отсюда…

— Крови будет намного меньше, если нам удастся доставить этот планшет… — Райснер отдал документы Горшкову и парашютистам. — Вы готовы?

— Так точно, господин капитан! — ответил шофер.

— Готовы, — подтвердил неразговорчивый парень, который ехал в кузове.

Машина снова шла по шоссе. В небольшом перелеске, уже недалеко от контрольного пункта, на обочине стоял санитарный фургон. Водитель возился с мотором. Стоявший рядом офицер поднял руку.

— Останови, — сказал Райснер шоферу и, высунувшись в окно, внимательно посмотрел на офицера. Это был уже немолодой человек, в очках, с эмблемами майора медицинской службы на кителе. Мы, несомненно, видели его раньше вместе с Райснером в ресторане офицерского клуба.

— Благодарю, капитан. Проклятая машина… — начал доктор, но, приглядевшись, узнал: — Георг?! Как ты здесь очутился?

— Ты в город? — вместо ответа спросил Райснер.

— Да нет, до КПП, позвонить. Довезешь?

— Садись.

Они подъехали к контрольному пункту. Вечерело, и на выезд из зоны машин уже не было. С той стороны стояло не менее десятка.

Медленно проехали между рогатками из колючей проволоки, дальше путь преграждал шлагбаум.

Шарфюрер, проверявший документы у пассажиров легковой машины, въезжавшей в зону, посмотрел на «Бюссинг» и, как только тот подъехал к шлагбауму, сразу же подошел к кабине.

— Ваши документы, пожалуйста! — А когда доктор хотел выйти из кабины, сказал ему: — Оставайтесь на месте!

Райснер передал шарфюреру документы.

— Мне позвонить, чтобы прислали машину, — сказал доктор эсэсовцу.

— Документы! — повторил жестко шарфюрер.

— Пожалуйста… — протянул документы доктор.

Тщательно проверив их, шарфюрер спросил Райснера:

— Где вы ставили отметку о сдаче груза, господин капитан? — Он едва уловимым жестом подозвал мотоциклистов.

— Там ясно сказано: в штабе дивизии «Адольф Гитлер», — спокойно ответил Райснер, глядя на то, как мотоциклисты с двух сторон окружают машину. Через окошечко в задней стенке кабины за всем происходящим внимательно наблюдал Горшков.

Шарфюрер еще раз посмотрел на отметку и сказал:

— Вам придется пройти со мной, господин капитан.

Доктор с тревогой взглянул на Райснера.

— В чем дело, шарфюрер? — спросил озабоченно Райснер.