Возмездие

Иосиф Виссарионович наотрез отказался выполнять эту просьбу-приказание. Если жена Ленина на самом деле проявляет милосердие к страдающему мужу, то ей проще обратиться к брату Ленина, Дмитрию, — он врач по профессии. Кроме того, уже два года в кремлёвском «зазеркалье» функционирует специальная лаборатория под руководством доктора Казакова. Так что не следует втягивать в это дурно пахнущее дело (кстати, совсем не христианское) товарища Сталина!

Таким образом, последний год жизни Вождя оказался до предела заполненным проявлениями как открытой, так и тайной борьбы.

В середине января начала работу XIII партконференция. Ожесточение соперничающих сил нарастало. В Москве продолжала находиться крикливая делегация Грузии. Всё более подло вёл себя А. Енукидзе, вроде бы близкий друг Сталина (он был крёстным отцом Светланки). Енукидзе исподволь подкапывался под Орджоникидзе. Он хотел довести до конца замысел Ленина: исключить из партии Орджоникидзе и Дзержинского. Обе эти фигуры занимали немало места в ближайших планах сионистов. О состоянии здоровья Ленина стал печататься правительственный бюллетень (признак нехороший). Из Германии приехали два крупных специалиста по сифилису: профессора Штюмпель и Нонне. Из Швеции пригласили профессора Геншена, специалиста по мозгу. Состоялся консилиум с участием Семашко и Кожевникова. Ареопаг светил вынес решение: лечение оставить прежнее.

Снова послали за профессором Ферстером.

Отчёты о работе XIII партконференции печатались в «Правде». Каждое утро Крупская усаживалась возле постели мужа со свежим номером газеты. Ленин, слушая, волновался, краснел и принимался лихорадочно бормотать свои «вти-вти-вти». 21 января он вдруг откинулся, захрипел. В палату вбежал дежурный врач Елистратов, ввёл камфору, стал делать искусственное дыхание. Появился вальяжный профессор Ферстер… Всё было напрасным.

Любопытным было поведение в эти дни профессора Гетье.

18 января он примчался на квартиру Троцкого в Кремле и застал хозяина в убитом состоянии. Военный министр лежал на диване с поджатыми коленками и отрешённо смотрел в стену. Профессор бросился к нему и принялся тормошить, призывая встряхнуться и взять себя в руки. За весь этот день он посетил квартиру Троцкого четыре раза. Последний раз — в самую полночь.

Утром Троцкий отправился на вокзал. Его салон-вагон был прицеплен к сухумскому поезду.

Знал ли он о состоянии умирающего Ленина? Бесспорно. И всё же поспешил уехать, сбежать. Это поспешное бегство председателя Реввоенсовета с места такого события, как смерть Вождя, слишком смахивало на обретение алиби. Более того, на вокзале в Тифлисе он узнал о кончине Ленина и не захотел вернуться. Не успевал? Чушь несусветная. Для военного министра можно было бы выделить и самолёт. Нет, он без колебаний продолжил свой путь к синему тёплому морю.

Вскрытие тела умершего Вождя проводил профессор Абрикосов. Причины смерти выявились моментально. Ленин страдал сужением артерии, питающей мозг кровью. Рубцевание этого жизненно важного сосуда объяснялось только одним: нарушением тканей посторонним предметом (т. е. одной из пуль). Исследовав мозг умершего, профессор Абрикосов нашёл «очаговое разложение тканей», но не обнаружил ни малейших признаков сифилиса, от которого Ленина лечили с предельной интенсивностью (мозг Ленина до сих пор хранится в Институте мозга).

Душа Ленина отлетела вечером 21 января (в 18 ч. 50 мин.). Той же ночью состоялся экстренный пленум ЦК и заседание ЦИКа. Страна услышала взволнованное правительственное сообщение:

«Умер человек, под боевым водительством которого партия водрузила красное знамя Октября по всей стране. Умер основатель Коминтерна, любовь и гордость международного пролетариата, вождь мирового коммунизма, знамя угнетённого Востока, глава рабочей диктатуры в России».

Председателем похоронной комиссии был утверждён Дзержинский.

Пока руководители заседали, скульптор С. Меркуров снимал гипсовую маску скончавшегося Вождя.

На Красной площади, в жуткий мороз, наспех сооружался деревянный Мавзолей. Распоряжался архитектор Щусев.

26 января открылся траурный II Всесоюзный съезд Советов. На нём Сталин произнёс свою знаменитую клятву.

На следующий день состоялись похороны Ленина. По всей стране ровно в 16 часов по московскому времени на пять минут остановилась жизнь: «Встаньте, товарищи, Ильича опускают в могилу!»

Смерть Ленина не внесла окончательной ясности в расстановку сил в руководстве партии и молодой республики. Началось соперничество авторитетов, состязание былых заслуг перед революцией. А поскольку самыми именитыми считались исключительно те, что «боролись с самодержавием» из-за рубежа, то они и сцепились в ожесточённой схватке. Сталина при этом никто не принимал всерьёз.

Сталин, как это ни странно, находился в выгоднейшем положении: до поры до времени не заявляя о себе, он наблюдал за всеми ухватками этой развязной международной сволочи и собирал, подкапливал силы. Он ждал своего часа, словно засадный полк.

* * *