Возмездие

Владимир Фабрикант передал своего спутника с рук на руки, с наказом устроить Керенскому выезд из России. В глубине души Локкарт изумился. По традициям английской разведки люди, подобные Керенскому, относились к разряду бросовой агентуры. Но тут, видимо, учли все его заслуги на посту председателя Временного правительства и Главковерха русской армии. Вклад Керенского в разлад российской жизни и в самом деле был огромен. Так что… заслужил!

Густая бородища Керенского торчала безобразным веником. Он прижимал её рукой к груди. С английским разведчиком его связывало давнее знакомство. Обыкновенно из кабинета «Виллы Родэ» он прямиком направлялся к Бьюкеннену и там непременно заставал Локкарта, исполнявшего обязанности переводчика (хотя Керенский знал, что сэр Джордж отлично владеет русским языком). Знал Керенский и о зловещих делах таинственного «Романа Романовича».

Локкарт исполнил приказ из Лондона. Он усадил Керенского в эшелон с сербскими солдатами. Через несколько дней в Мурманске бывший председатель Временного правительства взошёл на борт английского крейсера. Он уехал в Европу, затем в Америку и прожил ещё долго, очень долго. А примерно в те же дни в Екатеринбурге в подвале Ипатьевского дома чекисты зверски расправлялись с семьей русского царя. Великобритания, спасая Керенского, не пошевелила и пальцем, чтобы спасти близких родственников своего монарха, равнодушно отдав их на кровавые ритуальные мучения.

Одна неприятность случилась в эти дни у Локкарта: ему по великому секрету сообщили, что большевикам каким-то образом удалось раскрыть его агентурный шифр и что его донесения в Лондон запросто читаются на Лубянке. Признаться, этому он не поверил. Шифровальная таблица хранилась у него в рабочем столе, он работал с нею только сам. В квартире же (в Хлебном переулке) никогда и никто из посторонних не бывал. Там, в этом прекрасно убранном уголке счастья, обитали только они с Мурой.

Вторую половину августа иностранные агенты, наводнившие Москву и Петроград, обменивались конфиденциальной информацией с Дальнего Востока. Там затевалось опасное противостояние Японии и Соединённых Штатов. По слухам, советское правительство во главе с Лениным соглашалось уступить Камчатку американцам, однако этому решительно воспротивились японцы, давно точившие зубы на русское Приморье, на Сахалин и на эту самую Камчатку. В Москве вдруг появился дальневосточный комиссар Александр Краснощёков, пытаясь всеми способами проникнуть в кабинеты влиятельных наркомов.

Внезапные события 30 августа потрясли обе столицы. В этот день утром в Петрограде был застрелен Моисей Урицкий, а вечером в Москве двумя пулями из браунинга опасно ранен председатель Совнаркома Владимир Ленин. Ответные меры власти не замедлили: начались повальные аресты.

В ночь на 1 сентября в Хлебном переулке появилось несколько чёрных автомашин. Группу чекистов возглавлял комендант Кремля Мальков, матрос-балтиец, с которым Локкарт был хорошо знаком ещё по Смольному. Перед дверью квартиры № 19 чекисты остановились и принялись колотить рукоятками маузеров. В приоткрывшуюся дверь Мальков живо сунул ногу. Перед ним стояла Мура в ночном пеньюаре. Её отстранили и вошли в спальню. Локкарт узнал Малькова и всё понял.

Квартира была опечатана, счастливых любовников отвезли не на Лубянку, а в Кремль. Там, в подвалах Кавалерского корпуса, находилась спецтюрьма для «избранных». Локкарта и Муру развели и заперли в тёмных одиночках.

Ночной арест не ошеломил Локкарта. Он понимал, что с ним ничего страшного не произойдёт. Но Мура? Кто заступится за эту беззащитную женщину? Насколько он знал, у ней не осталось никого из влиятельных знакомых. При всей своей молодости она была целиком человеком прошлого — пусть недавнего, но сгинувшего навсегда.

* * *

Рано утром вниз спустился конвой и повел Муру на первый допрос к товарищу Петерсу.

Она увидела молодого мужчину с простоватым лицом, вальяжно сидевшего за большим столом. На поверхности стола лежал не заклеенный конверт. Длинные волосы, зачёсанные назад, придавали Петерсу вид городского интеллигента. Усмехаясь краешком рта, он пристально рассматривал узницу. Мура была подавлена, но не смущена. Ей показался в глазах чекиста чисто мужской интерес. На этом интересе она и решила выстроить всю линию своей защиты. Чекисты — тоже живые люди!

Намеченный план рухнул с первых слов чекиста. Она не знала, что приготовил ей товарищ Петерс.

Играя глазами, он с наглым интересом следил за тем, как она старается взять себя в руки. Несколько раз их взгляды встретились. Петерс откровенно издевался, усмехаясь краешком рта. Он навсегда запомнился ей как человек со скверными зубами.

— Ну, в общем-то, всё сходится, — так начал он, забирая конверт со стола в руки. — Я не сторонник этого жанра, но-о… грешен человек! И кто из нас не грешен, правда? Мне, например, совершенно незнакома эта поза, мадам… — Он принялся рыться в конверте и тут же бросил. — Ор-ригинально, ничего не скажешь! Виден, так сказать, творческий подход. Да вот, посмотрите сами. — И он толкнул конверт к краешку стола.