Возмездие

Генерал слегка опечалился. Он вспомнил, какой задорной и соблазнительной была она, когда осталась в одних чулках. И фигура у нее была хорошая, почти ни в чем не уступающая Оксаниной. Угораздило же дурочку забеременеть. Не его вина. Предохраняться нужно было. У женщин есть множество способов. Но Ольга не побереглась. Может быть, даже нарочно с трахом подгадала, чтобы понести. Рассчитывала таким образом генерала себе отхватить. А вместо этого в морг отправилась. Наверное, успела пожалеть о своих происках, когда ее в окошко спровадили.

При мысли о том, что думала Ольга, глядя на стремительно приближающуюся землю, Левченко немного взгрустнул. Не сильно. Негоже печалиться человеку, живущему под счастливой звездой. Под счастливой генеральской звездой.

Глава 5. Минус четыре

А снег все падал и падал. Давно не было такой снежной зимы в городе. Тротуары и дороги все сжимались и сжимались, делаясь у́же из-за сугробов, высившихся по краям. Утром на улицах образовывались автомобильные пробки, окутанные дымом из выхлопных труб. Среди голых ветвей пестрели цветными пятнышками синицы и снегири, прилетевшие из лесов, чтобы не умереть от голода и холода. Вороны походили на маленьких черных старух, рассевшихся тут и там, чтобы колдовать и накладывать страшные заклятия на людей, которым они завидовали. В глазах бродячих псов появилось выражение предсмертной тоски.

Игорь Петрович, прогуливаясь по округе, чтобы убить время и не закиснуть, однажды наткнулся на окоченевший труп собаки, валявшийся на обочине. Его неподвижность и бесчувственность говорили о смерти куда больше, чем все философы, поэты и мистики, вместе взятые. В том, что собака сдохла и была обречена сначала лежать вот так, у всех на виду, а потом гнить среди ошметков тающего снега, ощущалась необратимая закономерность. Глядя на черную нору, проделанную грызунами под собачьим хвостом, невозможно было увязать это с существованием бессмертной души. В конце концов, чем человеческая жизнь важнее собачьей? Что в людях такого, чтобы Создателю захотелось возрождать нас снова и снова, всякий раз получая один и тот же результат?

С такими невеселыми мыслями вернулся он с прогулки. Они, эти мысли, были у него постоянно такими. Поводов для радости не находилось. Бизнес шел вразнос после выплаты непомерного оброка, назначенного бандитами. Дела стали настолько плохо идти, что Игорь Петрович даже не наведывался в офис, где его осаждали обеспокоенные сотрудники, кредиторы и налоговики. Бизнес уже не приносил ему удовольствия. Каренин больше не мог гордиться ни своим делом, ни собой.

Необходимость вернуться в загородный дом и вновь обосноваться здесь удручала его не меньше, чем жену и дочь, но делать было нечего: пошатнувшееся финансовое положение не позволяло снимать квартиру, а жилплощадь Вадика была слишком мала, чтобы жить там вчетвером без неудобств и трений. Саша не захотела отпускать родителей одних, заявила, что поживет с ними. Вадика взяла с собой тоже, утверждая, что так будет спокойнее. Но спокойствия не было и не могло быть. Тот новогодний налет испортил и испоганил все.

По возвращении Игорь Петрович первым делом отправился к Спиваковским, чтобы выяснить отношения. Соседи не открыли, крикнули из-за двери, что вызовут полицию. Запуганные и озлобленные, как и Каренины, они гасили чувство вины агрессивностью.

Когда Игорь Петрович шел от них, он столкнулся с Вадимом, который бесцельно топтался во дворе. Создавалось впечатление, что зять прячется за большой елью, посаженной во дворе. Глаза его бегали.

— Ты что же, следишь за мной? — спросил Игорь Петрович.

— Зачем мне следить? Вот еще!

— А что ты здесь делаешь?

— Гуляю. Воздухом дышу. Нельзя? — спросил Вадим с вызовом. — Чем еще заниматься в этой глуши?

На язык так и просилась какая-нибудь резкая реплика, но Игорь Петрович сдержался. Все-таки перед ним стоял муж дочери, отец будущего внука. В себе Игорь Петрович не ощущал былой уверенности, так что надежды приходилось возлагать на Вадима. И все же вызывающий тон зятя заставил его ощетиниться. В эти январские дни вывести Карениных из равновесия было раз плюнуть.

— Никто тебя сюда силком не тащил, Вадик, — процедил он. — Не нравится — скатертью дорога. Без тебя справимся.

— Вы — может быть, — ответил Вадим. — Только я здесь не из-за вас, а из-за Саши. Она вас стережет.

Игорю Петровичу стало стыдно за свою вспышку.

— Извини, — буркнул он. — Сорвался. Нервы ни к черту.

— У меня та же самая история, — признался Вадим. — За Сашеньку волнуюсь. Она так тяжело пережила все это. А до больницы, если что, далековато.

— Так уезжайте, — сказал Игорь Петрович. — Нечего вам тут торчать.

— Саша против.

— Все уже позади. Больше такое не повторится.

— Надеюсь. — Вадим вздохнул. — Посмотрим, как оно будет в ближайшие дни.

— Нормально будет, — заверил его Игорь Петрович с энтузиазмом, которого вовсе не испытывал. — Безвыходных положений не бывает. Все образуется.