Возмездие

Мы едем, кажется, целую вечность, летим через осенний лес, пересекаем ручьи и овраги, несемся через рощи и заросли. Не знаю, как это делают Кайм и Облако, но каким-то образом человеку и лошади удается проложить путь, на котором я не вижу ничего, кроме препятствий.

Несмотря на то, что он мне говорит, Кайм не человек.

Чем больше узнаю его, тем больше уверена в этом.

Хотя сейчас ему тепло и его рука обнимает меня за талию, и я чувствую себя превосходно, но не могу не ощущать, что меня держит существо, которое представляет собой нечто большее, чем просто плоть и кости.

Я напрягаюсь, когда Облако поднимается по небольшой насыпи. Кайм крепче сжимает меня, напоминая мне расслабиться и по-настоящему оседлать лошадь, а не превращаться в жесткое бревно. Мы взбираемся на небольшой гребень, и внезапно местность меняется.

Мы на равнине. Широкие ровные луга простираются, насколько хватает глаз, наполненные морем розового ковыля, который колышется под шепот ветра. Полуденное солнце освещает землю золотым светом, превращая ее в сказочный пейзаж.

Я никогда раньше не видела так много открытого пространства. Голубое небо кажется огромным и немного устрашающим, и когда я смотрю вверх и вижу летящих над головой гусей, меня поражает безбрежность всего этого.

Я простая лесная девушка. И не привыкла к этому большому голубому небу, где не видно ни единой кроны дерева.

Я начинаю терять равновесие, но Кайм рядом, держит меня крепко, прижимает к своему стройному твердому телу, пока Облако набирает скорость.

У лошади невероятная выносливость.

У Кайма невозможный самоконтроль.

Я чувствовала настойчивое давление его эрекции, пока мы ехали. Она то появляется, то исчезает. Иногда она бывает настолько сильной, что вызывает волну желания, которая течет от кончиков пальцев по всему моему телу, повышая чувствительность проколотых сосков и клитора.

Проклятые металлические штуки.

Как только вернусь домой, сниму их.

Это сделала со мной хозяйка гарема. Она хотела, чтобы я обезумела от похоти. И заставляла меня пить зелья и есть странные фрукты, которые усиливали мое желание.

Затем она заставляла меня смотреть на бесконечные фотографии Хоргуса, пока я не уставала от высокомерного лица этого ублюдка.

Меня пытались заставить почувствовать влечение к нему.

Это не сработало. Чем больше я его видела, тем сильнее росла моя ненависть и тем решительнее я хотела его убить.

С Каймом все по-другому.

Эта близость… она отличается.

Унижение, которое я испытала во дворце… все тает, когда я с ним.

Я закрываю глаза и позволяю ветру ласкать мое лицо. Он треплет мои волосы и поет в ушах.

Вот на что это похоже.

Я свободна… почти.

Во мне открывается тоска, и ветер в ушах превращается в мрачный соблазнительный шепот.

Отпусти.

Я представляю себе жизнь без мидрийской оккупации, когда мы, тиги, могли свободно бродить по Комори, как мы это делали тысячи зим. Время, когда мы могли отправиться куда угодно на континенте Разлома, не опасаясь, что нас продадут в рабство или отрубят головы.

Я пытаюсь представить себе встречу с Каймом в другой жизни.

Что, если бы я не была его пленницей?

Что, если бы ему не пришлось убивать практически всех встречных людей?

Что, если он был смертным?

Отпусти.

Что-то внутри меня поддается, и я откидываюсь назад, позволяя своему телу слиться с его.

Его рука сжимается, пальцы обхватывают мою талию. Другой рукой он держит поводья, мастерски управляя Облаком.

Есть ли что-нибудь, в чем он не слишком разбирается?

И хотя знаю, что не должна, но упиваюсь его близостью. Ощущение сильного, смертоносного воина за спиной, особенно когда он обвивает рукой твое тело самым собственническим образом…

Я никогда не испытывала ничего подобного.

Он головокружительный и дурманящий. Я в реальной опасности попасть под его чары.

Я улавливаю его запах на ветру. Он холодный, свежий, древесный и, несомненно, мужской. Слабый трепет моего возбуждения усиливается, и давление проклятого седла ничуть не помогает.

Некоторое время я молчу, пытаясь сосредоточиться на удержании ритма в седле.

Кайм так и не отпускает мою талию, даже когда шаги Облака становятся неровными, а холодный поток воздуха бьет меня в лицо.

Я открываю глаза… и замираю.

Где мы?

Местность изменилась

Над головой тянутся безлистные деревья, их серые ветви тонкие, словно скелет. С деревьев свисают странные перистые лозы, больше похожие на пучки волос цвета слоновой кости, чем на растения.

Здесь намного холоднее, чем на равнине. Здесь золотое солнце скрыто тонкой пеленой серого тумана.

Облако замедляет шаг, почти не решаясь идти дальше.

Мне тоже непросто. Этот лес совсем не похож на густой зеленый лес вокруг моего дома.

Это безмолвный лес.

Нет птичьего пения и заметно отсутствуют звуки жужжания насекомых.

Я смотрю вниз. Земля черная и покрытая шрамами, сквозь твердый плотный грунт торчат массивные валуны. Не видно ни травинки, ни сорняков, ни цветов. Только скалы, покрытые тусклым серебристо-зеленым лишайником. Похоже, он был там сотни, если не тысячи лет.

— Ч-что это за место?