Возмездие

— Чего зря душу бередить, — произнес он вслух по-русски, отгоняя эти мысли, — теперь я скиф. И все тут. Завтра уже дома будем.

Оглянувшись по сторонам, словно боясь, что его кто-то подслушает, Ларин замолчал. Затем, вернувшись в реальность и больше не найдя, чем себя развлечь, он ушел с палубы, оставив общий надзор за капитаном и вновь появившимся Токсаром.

Темир не ошибся. На следующее утро они увидели желанный берег. Едва хорошо отдохнувший адмирал, и не чаявший, что путешествие выйдет столь спокойным, вновь вышел на сырые доски верхней палубы «Узунлара», как заметил вдали коричнево-желтые скалы с пестрыми вкраплениями зелени. С того дня, как он покинул этот благодатный полуостров, пейзаж ничуть не изменился. Леха узнал бы его из тысячи других. Это был Крым.

— Ну, вот мы и дома, — выдохнул Ларин, разглядев на далеком берегу каменные стены Херсонеса.

— Еще не совсем, — услышал он голос Токсара, — посмотрите туда.

Ларин проследил за указующим перстом и слегка нахмурился. Не они одни спешили к стенам Херсонеса этим ранним утром. Пересекая их курс, туда же двигалась флотилия греческих триер. Шли они со стороны Боспора и сомнений в том, чьи это корабли, у адмирала не было никаких.

— Значит, не дадут нам пройти спокойно в родную гавань, — подумал вслух Ларин, но, присмотревшись к противнику и пересчитав корабли, он повеселел, — ну и ладно. Темир, Токсар, готовьтесь к бою! Нам придется сходу вступить в эту войну. Пустим на дно корабли греков, что осмелились прийти сюда всего с десятью триерами, чтобы больше неповадно было.

И добавил, весело посмотрев на своих подчиненных:

— Иллур будет доволен.

Эскадра греков заметила их слишком поздно, потому что греки смотрели совершено в другую сторону. Ее капитан сам стремился подойти к Херсонесу как можно ближе незамеченным, и был уже почти у скалистых берегов, когда позади него показались скифские корабли. Получив сигнал, флотилия Ларина развернулась в боевой строй и охватила греков полукольцом, отрезая путь в открытое море. У скифского адмирала было вдвое больше кораблей, да к тому же они были крупнее, поэтому он не сомневался в исходе схватки.

— Похоже, здесь намечался неожиданный налет на гавань, — резюмировал адмирал свои наблюдения, — ну что же, я сорву этот план. Не вовремя вы ребята здесь оказались.

Когда расстояние между греками, уже нацелившими свои баллисты на Херсонес, и флотилией Ларина сократилось, адмирал, словно почуяв неладное, отдал новый приказ.

— Пяти кораблям с правого фланга выдвинуться вперед и отрезать им пути к возможному отступлению!

Не успел он приказать это, как греки совершили крутой разворот и направились в обратную сторону. Их предводитель, рассмотрев, наконец, что находится у него за спиной, почел за благо отложить налет на гавань Херсонеса до более удобного случая. Но в планы адмирала не входило, так просто позволить уйти назад гостям из Боспора.

— Ну, уже нет! — возопил Ларин, заметив маневр греческой флотилии, развернувшейся всем строем почти у самых стен каменной крепости, — пожаловали в гости, так гулять будем. Открыть огонь из всех орудий!

Расстояние уже позволяло и скифские артиллеристы, у которых солнце было за спиной, отлично видели свои цели. Конечно, греки тоже не вчера родились и маневрировали отменно, пытаясь уйти от прямого попадания. Но вовремя высланные наперерез скифские триеры уже отрезали им легкий путь к отступлению, преградив беспрепятственное продвижение и заставив остальных греков снизить скорость, чтобы не протаранить своих. Кроме того, грекам приходилось плыть вдоль берега, подставляя свои борта под обстрел противника.

Едва авангард Ларина преградил грекам путь на Боспор, протаранив две головные триеры противника, как в воздухе засвистели ядра. Скифские каменные гостинцы, вышибая из обшивки целые куски дерева, дырявили борта греческих кораблей почти в упор. Греки яростно огрызались, — над головой Ларина неожиданно просвистело ядро, миновало палубу и упало в море с другой стороны корабля, не причинив никакого вреда.

— Не дрейфь, — посоветовал пригнувшемуся от этого звука Токсару адмирал, сам даже не шелохнувшись, — я заговоренный! Будешь рядом со мной, ничего с тобой не случится.

Токсар, хоть и был не робкого десятка, все же предпочитал пригибаться, когда ядра пролетали мимо, но, находясь рядом с таким командиром, у него не оставалось выбора. Приходилось играть со смертью, гордо расправив плечи. А греки и не думали сдаваться. Когда скифы перекрыли им прямой путь домой, перегородив акваторию своими кораблями, греки в ярости принялись таранить все корабли противника, до которых им только удавалось добраться. Артиллеристы Ларина вывели из строя две боспорские триеры своей прицельной бомбардировкой, прежде чем гости, вырываясь из окружения, всей массой контратаковали ближайшие корабли. На глазах изумленного адмирала состоялось подряд три тарана, из которых греки вышли победителями, существенно повредив его триеры, одна из которых завалилась на борт и начала тонуть.