Возмездие

– Я сказал, любые методы, лишь бы был результат. За свои преступления в годы войны Тарасич заслужил смерть, так что не хрена с ним церемониться.

– Понял, командир!

Шепель отключил спутниковый телефон, уложил его в ранец.

Повернулся к Киму:

– Значит, так, Леня. Двоим нам соваться к старой крысе не стоит. А посему в гости пойду я, а ты сместишься поближе к усадьбе, на окраину лесного массива, туда, где грунтовка делает поворот, отойдя от усадьбы. Там оборудуешь позицию наблюдения и моего прикрытия. Как только разберусь с дедом, свяжусь с тобой. По результатам решим, что и как делать дальше!

Ким кивнул:

– Понял! Прикрою! Прослушку возьмешь с собой?

– Да вот думаю, брать или нет. Дом Ванина-Тарасича стоит в низине, особняк от дома закрывается стеной, создающей естественный экран. Но возьму на всякий случай, не исключено, кто-нибудь выйдет за пределы территории поговорить тет-а-тет.

Собравшись, Шепель в полной боевой экипировке, дополненной ранцем со спутниковой системой связи и дистанционным прослушивающим устройством, пошел лесом в обход объекта так, чтобы выйти к дому Ванина-Тарасича с южной стороны.

Дед, отужинав, сидел на завалинке, курил сигарету.

Шепель, наблюдая за ним из-за кустов, усмехнулся: сигареты курит прихвостень, не самокрутку. Аристократ хренов. Посмотрим, как поведешь себя, бывший грозный и безжалостный полицай.

Старик услышал посторонний звук, повернул голову к лесу и остолбенел. Рот открылся от изумления, сигарета упала под ноги. Да и было от чего застыть. На него шел человек в боевой форме российского спецназа. Тряхнув головой, уставился на Шепеля. Тот подошел, осматриваясь, и, не заметив ничего подозрительного, приказал:

– А ну-ка встал, плесень, и быстро вошел в хату!

Ванин подчинился.

В горнице сел на скамью у печки, по-прежнему с изумлением глядя на пришельца.

Шепель снял сферу, положил ее на стол, присел на стул, взглянул на старика:

– Что, не ожидал гостя, господин Тарасич?

Старик вздрогнул:

– Кто? Как вы сказали? Тарасич? Но я Ванин, бывший лесничий, у меня и документы есть.

– А у меня есть бумаги, подтверждающие, что ты не Матвей Григорьевич Ванин, заслуженный фронтовик, а бывший начальник полиции в местечке Будалово Львовской области.

Тарасич тихо спросил:

– Кто вы?

Шепель ответил:

– Офицер спецслужбы, майор!

– Значит, отыскали?

– А ты как хотел? Отсидеться до конца жизни в этом уютном гнездышке после того, что натворил в годы войны? Нет, крыса, не получится.

– Мне и так осталось немного, чую, помру скоро, не забирай, гражданин майор!

– Вообще-то у меня нет приказа брать тебя живым, поэтому я могу и завалить тебя здесь.

– Не надо!

Шепель встал, оказавшись над оборотнем. Тарасичу пришлось поднять голову. Михаил произнес:

– Сейчас я задам тебе несколько вопросов. Ответишь правдиво, поживешь еще, обманешь, что выяснится очень быстро, подохнешь. И примешь смерть мучительную, страшную. Какую принимали твои жертвы. Вот здесь, – Шепель достал из боевой аптечки два шприц-тюбика с обезболивающим препаратом, – в одном шприце яд, который заставит тебя выть от боли и просить пристрелить, дабы избавить от нее, а в другом препарат, нейтрализующий действие яда. Короче, один укол, и ты корчишься в муках, медленно подыхая, второй укол – и жизнь продолжается. У вас в годы войны не было таких штучек?

Оборотень машинально отрицательно покачал головой:

– Нет! У немцев, может, и были, но я не слышал о них.

– А вот теперь рискуешь испытать на себе. Так что, беседуем?

– Да, да, господин майор!

– Прекрасно! Но перед беседой ответь: к тебе может кто-нибудь прийти?

– Нет! Днем не ходят, чего вечером-то у меня делать?

– Ну, смотри! Итак, вопрос первый…

Шепель разговаривал с Тарасичем пятнадцать минут. После чего поднялся, сказав:

– Ну вот, что и требовалось доказать!

Михаил уложил шприцы в аптечку, достав тюбик со снотворным, резким движением вколол препарат в руку старика. Тот открыл было рот, но глаза посоловели, и оборотень завалился на скамью. Шепель перенес тело Тарасича в небольшую комнату, где стояла кровать. Раздел, уложил в постель. Пододвинул табурет с лекарством:

– Поспи, ублюдок, пока мы тут не разберемся!

Он прошел к окну, откуда был виден забор усадьбы. Попробовал использовать прослушку, однако та не фиксировала ничего, кроме звуков приближающейся ночи. Шепель оставил микрофон среди горшков с кактусами. У полицая в хате, кроме колючих кактусов, не было ни одного цветка. Вставив в ухо динамик от прослушки, включил сотовый телефон. Вызвал Тимохина.

Командир одной из боевых групп Главного управления по борьбе с терроризмом ответил немедленно:

– Да, Миша.

– Поговорил я с фашистским прихвостнем.

– Ну?

– Прав я был, Саня! Здесь база террористов!

– Подробнее.