Возмездие чернокнижника

— Каково твоё вероисповедание, лейтенант? — вопросом на вопрос ответил Мелфис.

— Альферианство, реформированное камриэльство.

— Альферианство, заявляющее, что человек попадает в рай, только если он много работал и приобрёл большие богатства, лжёт. Потому что лгал Альфериас, лже-воплощение Камриэля. Наши жрецы правильно поступили, что сожгли Альфериаса из Ривергарда на очистительном огне инквизиции. Наш патриарх заявил, что согласно истинному камриэльству каждый человек должен покаяться, ибо изначально грешен. Только при монархии люди могут искренне обратиться к богам и обрести спасение, потому что власть простолюдинов богомерзка и лишает людей истинной веры.

— Какую королеву ты упомянул? — спросил Элиддин.

— Мы, простые последователи культа, пока не знаем имени нашей королевы. Она не является наследницей древнего престола, но, согласно словам нашего патриарха, она представительница древнего дворянского рода.

— Как ты оказался среди старообрядцев?

— Меня уже давно не устраивал существующий государственный строй, но месяц назад на меня снизошло какое-то озарение. Я вдруг осознал, что как республика Гиперборей обречён. И я ощущал, что другие люди тоже начинают понимать это. Я познакомился с нашим патриархом — он предложил мне обратиться в истинную камриэльскую веру, заявив, что у альферианства нет будущего в Гиперборее. В нашей общине меня научили сопротивляться ментальному воздействию паладинов, предупредив, что вы представляете собой опасную секту.

— Мелфис, а не участвовал ли ты в каком-нибудь ритуале, направленном против драконов?

— Нет.

Элиддин посмотрел на Ларратоса глазами, в которых читалось: он говорит правду.

— А как зовут вашего патриарха?

— Мафюр Ларан.

— Где и когда проходят ваши собрания?

— Они проходят по воскресеньям. Но у нас нет здания церкви — и собрания могут происходить где угодно.

— Легко ли стать прихожанином вашей церкви? Может ли им стать любой желающий?

— Войти в нашу церковь может любой человек. А орков, эльфов и прочую нелюдь мы не принимаем.

Ларратос и Элиддин вышли в коридор.

— Похоже, — подвёл итог Элиддин, — старообрядцы обработали разум Мелфиса и защитили от дополнительных изменений.

— Наставник, у меня есть идея: пусть кто-нибудь из наших внедрится в церковь старообрядцев и выведет их на чистую воду.

— Идея хорошая, но посылать на такое дело простого полицейского слишком рискованно. Мы с тобой тоже не сможем туда проникнуть — нас все знают. Надо внедрить в эту секту кого-нибудь с менее известной внешностью. Например, Апиона Гранта.

— Неуловимого?! Вы связались с бывшим преступником?

— Апион раскаялся в своём прошлом и недавно предложил мне сотрудничество. Я согласился — нам может сильно пригодиться человек с его навыками. Апион завязал с воровством и стал на путь добра — но навыки-то никуда не делись. Запомни: даже тот, кто когда-то глубоко ступил на путь зла, может исправиться и обрести спасение.

— А значит, исправившийся злодей может стать даже паладином?

— Да, может.

— Наставник, а я что, был единственным человеком, которого вы когда-либо хотели обратить в паладины?

— Нет. Я знал несколько молодых людей, которые могли стать паладинами. Но никто из них не выдерживал испытаний: кто-то не был достаточно нравственным, кто-то не мог уничтожить трёх магических существ. Однако, был человек, которого я чуть не обратил — мой собственный сын Мефодий.

— Наставник, у вас есть сын?

— Был. В конце шестидесятых годов прошлого века я женился на гиперборейской девушке по имени Эрана, и в 1570 году она родила мне сына. Мефодий очень хотел стать паладином — но я не мог его инициировать лишь за то, что он мой сын — согласно Абсолютному Закону, он должен был проходить испытания, как и все. И в 1588 Мефодия призвали в армию. Мне не хотелось его отпускать, но он сам туда рвался — и я не стал противиться его свободному выбору. Как я тебе рассказывал, в молодости я и сам пошёл в армию вопреки желаниям отца. Отслужив два года, он поступил в военное училище — и стал лейтенантом. Но вскоре мой сын погиб на войне с нежитью. А затем от горя умерла и моя жена Эрана. Друг моего сына, студент по имени Лекс, отговаривал Мефодия от служения в армии, но это была его свободная воля.

— А этот Лекс был студентом экономической академии, не так ли?

— Да.

— Значит, его полное имя — Лекстран Мельд. Наставник, ваш сын был другом моего отца — отец рассказывал мне, что у него были друзья, погибшие на войне.

— Значит — ты сын друга моего сына. После того как Мефодий погиб, я на три года ушёл на Крайний Север и стал отшельником. Помнишь, я рассказывал тебе, что после революции я, лейтенант королевской полиции, пошёл в республиканскую рядовым?

Ларратос кивнул.

— Это была неправда. Меня взяли сержантом.

— И вы за всё время вплоть до этого года дослужились только до майора?

— Нет. Я был полковником. Я стал отшельником, а когда вернулся, узнал, что за три года отсутствия меня сильно понизили в звании — до майора.