Возмездие Эвелит (Сборник)

— Вы только вдумайтесь! Заря технической эры, эры космических полетов — самая важная поворотная эпоха со времен перехода человека к оседлому образу жизни — и вы в ней жили! Знаете ли, вы уже ниспровергли с дюжину очень крепких теорий. Например, мы понятия не имели о существовании в то время таких отличий между национальными культурами. Это объясняет очень многие загадочные черты последующего хода истории.

— Так вы будете писать книгу? — спросил Лангли. Ему было неимоверно трудно сохранять внешнее спокойствие вместо того, чтобы ходить из угла в угол и курить одну сигарету за другой в ожидании вечера.

— О, да… да. — Лицо Мардоса приобрело застенчивый вид. — Но все же… ладно, я начал с того, что мог бы на этом приобрести некоторую известность, получить повышение по службе. Теперь меня это не волнует. Работа сама по себе, приобретение знаний — вот что имеет значение. Вы… вы позволили мне понять так характерное для вашего времени чувство первооткрывателя. Раньше я не знал, что такое настоящее счастье.

— Э-э…

— Потребуются годы, чтобы создать связную картину. То, что вы сможете нам рассказать, должно согласовываться с археологическими раскопками. Никакой спешки, никакой необходимости вас подгонять. Почему бы нам сегодня вечером не пообедать у меня дома? Расслабимся, немного выпьем, послушаем музыку…

— Э-э… нет. Спасибо, нет. Сегодня я занят.

— Тогда завтра? Моя жена будет рада вас видеть. Бог свидетель, дома я только и делаю, что говорю о вас.

— Хорошо. — Лангли чувствовал себя подлецом. Когда беседа закончилась, он еле сдержался, чтобы не сказать: «Прощайте».

Солнце скатилось за горизонт. Лангли с Марин поужинали, не ощущая вкуса еды. Глаза девушки смотрели на сумеречный мир.

— Ты будешь скучать по Земле? — спросил он. Она кротко улыбнулась.

— Чуть-чуть. Иногда. Но с тобою рядом не очень часто.

Лангли поднялся и достал для нее из шкафа накидку. Капюшон на голове придавал ей трогательный мальчишеский вид — эдакий молоденький студентик.

— Идем, — промолвил он.

Они вышли из зала и, миновав крыло здания, оказались на виадуке с движущейся дорожкой. Вокруг них смеялась и болтала толпа — весело разодетая, в неустанных поисках развлечений. Огни казались лихорадочной радужной дымкой.

Лангли пытался подавить внутреннее напряжение. От того, что он будет с дрожью гадать о тех силах, которые объединились против него, ничего не прибавится. Расслабься, дыши глубже, наслаждайся ночным воздухом и видом звезд и шпилей. Завтра ты можешь умереть.

Умирать нельзя. Он надеялся, по его лицу не видно, что нервы его натянуты как струны. Шагай неторопливо, с умным видом, как и положено ученому мужу. Забудь, что у тебя под мышкой оружие.

«Две Луны» была довольно известной таверной с несколько сомнительной репутацией; она примостилась на крыше над нижними уровнями у основания гигантского металлического выброса в виде башни «Межпланетных предприятий».

Войдя внутрь, Лангли обнаружил, что очутился в марсианской атмосфере, под зелено-голубым небом, рядом с современным каналом и кусочком древней красной пустыни. В помещении стояла легкая дымка благовоний, слышались минорные завывания марсианской народной песни. Вдоль одной из стен расположились отдельные кабинки в виде пещер в рыжевато-коричневом утесе. Напротив находились бар и сцена, на которой со скучающим видом извивалась стройная исполнительница стриптиза. Музыка звучала фоном к бесконечному глухому шуму и звону посуды переполненного ресторана.

20.45. Лангли облокотился на стойку.

— Два пива, — попросил он.

Робот выдвинул ладонь с двумя стаканами, из нее же налил пиво до краев и протянул металлическую руку за деньгами.

Мужчина с потемневшей от солнца кожей и нескладным телосложением марсианина кивнул в их сторону.

— Не так уж часто увидишь профессора в подобном заведении, — заметил он.

— Вечер отдыха, — откликнулся Лангли.

— У меня, я так полагаю, тоже. Хотя и жду не дождусь возвращения домой. Эта планета слишком тяжелая. Правда, и Марс уже не тот, что в былые дни. Когда-то мы правили Солнечной системой. Старые добрые времена… Теперь же мы, как и все, просто послушные добрые дети «Технона»…

Сзади появилась фигура в черной форме. Марсианин захлопнул рот и попытался сделать вид, что он тут ни при чем.

— Извините, сэр, — сказал полицейский, коснувшись плеча Лангли. — Вас ждут.

У Лангли на какое-то мгновение все поплыло перед глазами, но тут он узнал теперь уже безбородое лицо человека, который в свое время наставил бластер на агентов Бранноха там, внизу, в трущобах. Казалось, все это было давным-давно.

— Да-да, — ответил космонавт и последовал за ним. Марин пристроилась сзади.

Они вошли в кабинку. Та была полна людей в форме. Из-под шлема одной из громоздких фигур, облаченной в легкое боевое снаряжение, донесся голос Валти:

— Добрый вечер, капитан, миледи. Вам все ясно?

— Да. Думаю, все устроится.