Возмездие королевы Виктории

Пункт третий: чтобы выпутаться из этого бардака, надо отыскать деньги и человека, похитившего их из дома в Каррадейле. У Тони имелись кое-какие мысли и подозрения на сей счет, но чтобы прейти к действиям, необходима помощь.

Пункт четвертый: единственная помощь, до сих пор оказанная ему на Британских островах, исходила от жизнерадостного Тедди Бьюкенена - да благословит его Господь! - и еще одной гостьи из более теплых краев.

Торопливо пошарив в бумажнике, Тони извлек карточку, и, после небольших лингвистических недоразумений с телефонисткой, услышал звонок телефона за много миль отсюда, в далеком Лондоне.

– "Кондитерская Кона".

– Луковый рогалик.

– Ну, таки луковый рогалик? И чего насчет лукового рогалика?

– Послушайте, мне было сказано позвонить по этому номеру и сказать "луковый рогалик", а потом что-то произойдет.

– Таки наверняка чего-то произойдет, я скажу вам выпасть в осадок… - Послышались сердитые голоса, трубка громко затарахтела обо что-то, а потом в ней прозвучал голос другого мужчины:

– Привет. Что вы сказали?

– Луковый рогалик, вот и все, просто луковый рогалик!

– Верно. Извините насчет этого, у нас новый пекарь. Вы Хоукин?

– Да, конечно. Эстер там?

– Нет, но она сказала, что если вы позвоните, мы должны вам помочь. Что мы можем сделать?

– Я в Шотландии. Но я возвращаюсь в Лондон на поезде в десять четырнадцать из Эдинбурга сегодня утром. Не знаю, во сколько и куда он прибывает, но, по-моему, это достаточно легко выяснить. Моя проблема заключается в том, что либо на поезде, либо на станции в Лондоне меня будут ждать люди, которые захотят забрать меня с собой. Я не хочу отправляться с ними. Можно ли что-нибудь?..

– Нет проблем, мистер Хоукин, ни малейших проблем. Подобную услугу мы предоставим с удовольствием. Увидимся на станции.

Так, об этом позаботились. Теперь, прояснив планы на ближайшее будущее, отдохнув и вымывшись, Тони почувствовал, что аппетит разыгрался. Натянул свитер поверх рубашки, придется так, поскольку пиджак остался в аэропорту Глазго. Но не встретил ни одного возмущенного взгляда, когда вошел в ресторан, обшитый деревянными панелями, хорошо освещенный, с рассыпающей блики батареей серебряных ножей и вилок у каждого места, с успокоительной белизной скатертей. Тони сделал заказ с ужасающей тщательностью. Сперва апельсиновый сок, чтобы дать знать желудку, что все еще только начинается, затем порридж, - больше никакой овсянки, он схватывает все на лету, - дабы обосновать фундамент. После этого нечто, обозначенное в меню как "яйца, бекон и помидоры", оказавшееся аппетитно поджаренным помидором, сочным беконом и яйцом, изжаренным в горячем сале, тост со специальной металлической полочки, сконструированной так, чтобы остудить его до нужной температуры, немного апельсинового мармелада на остаток тоста и смыть все чашкой чаю. Жизнь наладилась окончательно, по крайней мере, с точки зрения желудка. Времени осталось как раз в обрез, чтобы поспеть на поезд. За несколько минут до отправления Тони выписался, купил несколько газет и журналов в киоске в вестибюле, - и наконец сошел на станцию в самый последний момент. Не глядя ни направо, ни налево, поспешил на платформу и едва успел найти свое купе, когда поезд тронулся. На сиденьях, чуточку более просторных и покрытых более качественным колючим бархатом, чем во втором классе, лежали белые салфеточки. Кроме него, в купе находился только тощий мужчина в армейском мундире с воротничком священника, читавший церковные ведомости и в упор не замечавший Тони, даже когда тот, входя, наступил священнику на ногу, рассыпавшись в извинениях. Ром и улыбки родом из иной части света. Чувствуя настоятельную необходимость сменить обстановку, Тони получил информацию у кондуктора, предъявляя билет.

– Вагон-ресторан подцепят в Карлайсле через час, когда к нам подцепят поезд из Глазго.