Возмездие на пороге. Революция в России. Когда, как, зачем?

Неприятие открытого попрания демократических процедур и самой законности (какой стало бы сохранение Путина у власти после двух президентских сроков) в сочетании со стремлением к стабильности в России объективно толкают США к поддержке (а возможно, и совместному проведению) операции «Преемник-2». Ведь по-настоящему свободные конкурентные выборы невозможны при нынешней правящей в нашей стране бюрократии и в силу этого могут привести к непредсказуемому развитию событий, что противоречит заинтересованности развитых стран во внутрироссийской стабильности.

При этом практически не вызывает сомнений, что политический наследник Путина должен быть «своим» не только для него, но и для Запада, – раз уж Россия пока еще не доведена до состояния, когда ее президентом (по аналогии с некоторыми прибалтийскими странами, Афганистаном или Ираком) может быть с соблюдением демократических формальностей назначен эмигрант в третьем поколении или выехавший из Советского Союза 30 лет назад владелец закусочной в Нью-Йорке.

Провал операции «Преемник»?

По ряду косвенных признаков можно с высокой степенью вероятности предположить, что в качестве преемника американцы в конце апреля – начале мая 2005 года предложили Путину заведомо неприемлемого для того Касьянова. Причины острой «любви» президента к второму по качеству (после Примакова) премьеру пореформенной России могут быть самыми различными – от зависти к представительной внешности и внутренней психологической гармонии до органической неспособности простить Касьянову его грубого и внезапного увольнения, – но при всей неопределенности своих причин они не способны вызывать ни малейшего сомнения.

По всей видимости, подготовка уголовного дела против Касьянова (а возможно, и нескольких уголовных дел сразу – на случай, если «дачное дело» не напугает его и не вынудит отказаться от активного участия в политической жизни) началась немедленно после того, как правящая бюрократия России получила соответствующие предложения представителей развитых стран.

Насколько можно судить, сразу же после этого и по крайней мере до начала осени приемлемой для Путина и его окружения кандидатурой на пост преемника стал Д. Козак – представитель группы либеральных фундаменталистов, что в принципе делало его теоретически приемлемым для Запада, но при этом (как «питерский юрист») весьма близкий к Путину человек.

К сожалению, профессиональные качества этого представителя правящей бюрократии, по распространенной точке зрения, вполне соответствуют доминирующему в современной России представлению о ее членах. Благодаря этому перспектива его превращения в реального руководителя страны заставляла буквально трепетать от ужаса за ее судьбы даже специалистов, весьма критически настроенных по отношению к Путину и поначалу поддерживавших идеи, выдвигаемые и рекламируемые Козаком.

Насколько можно понять, «главный президентский юрист» практически равнодушен к практике применения инициируемых им и разрабатываемых под его руководством законов. Складывается ощущение, что он вообще не видит практику правоприменения как самостоятельную сферу деятельности людей, отличную от конструирования и написания законов, и даже, более того, не подозревает о существовании этой сферы.

Именно эта потрясающая всякого правоведа особенность, граничащая с обыденной для современной правящей бюрократией безграмотностью, вероятно, и превращает его деятельность в цепь «достижений», более всего напоминающих профессиональные катастрофы.

В самом деле, первая же связанная с именем Козака реформа – судебная – не только поставила суды, по сути дела, под контроль исполнительной власти, но и, насколько можно понять, окончательно дискредитировала их в глазах общества, похоронив последние надежды последнего на превращение судов в независимый, беспристрастный и правовой инструмент разрешения конфликтов.[49]

Второе масштабное детище этого «эффективного менеджера» путинской «бригады» – административная реформа – обернулась продолжающимся уже более полутора лет параличом правительства, погруженным во внутренние склоки, институционально обусловленные именно проведенными преобразованиями.[50] Поистине, если бы кто-то хотел искусственно сконструировать в российском государстве управленческий кризис, он не смог бы придумать ничего более разрушительного.