Возмездие на пороге. Революция в России. Когда, как, зачем?

Конечно, описанные выше хозяйственно-управленческие организмы, являющиеся результатом тесного и отнюдь не цивилизованного сращивания региональных властей и бизнеса создают в регионах вязкую административную среду, душащую наряду с самодеятельной экономической активностью и всякий политический протест. Однако одновременно она и генерирует протест своей чудовищной ограниченностью, объективно обусловленной самим ее внутренним устройством, и тем, что последовательно лишает возможности самостоятельной жизни не связанных с ней непосредственно людей.

В этом отношении образ действий региональных властей с его противоречивыми последствиями представляет собой простую кальку с политики федеральной бюрократии.

Однако, стремясь к снижению степени зависимости от федерального центра, в первую очередь бюджетной, региональные власти стихийно склонны поддерживать (в том числе и «по умолчанию», не преследуя слишком жестко) по крайней мере отдельные проявления протеста, рассматривая его как средство давления на федеральную бюрократию и инструмент частичной корректировки ее наиболее разрушительных решений, а также как инструмент «переключения недовольства», которое в иной ситуации обрушилось бы на сами региональные власти.

Стремление к повышению степени финансовой самостоятельности является одним из важнейших мотивов региональных элит. Колоссальный рост доходов бюджетной системы Российской Федерации в результате баснословного улучшения внешнеэкономической конъюнктуры был последовательно сконцентрирован в федеральном бюджете, благодаря чему реальные финансовые возможности регионов сократились (этот процесс продолжился в полной мере и в 2006 году, когда рост расходов федерального бюджета на 0,8 % ВВП был обеспечен в первую очередь сокращением доходов региональных бюджетов на 0,72 % ВВП), а их зависимость от федерального центра не просто существенно выросла, но и значительно превысила уровень, достаточный для гарантированного сохранения целостности страны.

Так, в результате правления Путина и созданной им бюрократии доля финансовой помощи федерального центра в доходах региональных бюджетов, наиболее полно выражающая степень финансовой зависимости регионов от центра, снизившаяся было с 14,4 % в 1996 до 9,6 % в 1999 году, увеличилась в 2004 году до 21,9 %. В бюджете же 2006 года она и вовсе предусмотрена на запредельном уровне 35 %. Соответственно, возросла сумма средств, перераспределяемых через федеральный бюджет, и нагрузка на него: удельный вес финансовой помощи регионам в его расходах увеличился с 10,2 % в 1999 до 33,0 % в 2005 году и до 33,4 %, предусмотренных проектом федерального бюджета на 2006 год.

Усиление финансового давления федерального центра при общей наглядности снижения адекватности его политики естественным образом провоцирует рост сепаратизма, особенно в относительно обеспеченных удаленных регионах с диверсифицированной экономикой. Это движение поддерживается и направляется различными корыстными силами (вплоть до, насколько можно понять, транснациональных корпораций, которым действительно намного проще требовать установления своего контроля за полезными ископаемыми Республики Восточная Сибирь, чем Российской Федерации), однако возникает и развивается прежде всего как элемент регионального протеста против безответственности и самодурства правящей бюрократии.

О его масштабах свидетельствуют листовки и интернет-рассылки, широчайшим образом распространявшиеся в Красноярском крае весной 2005 года в связи с проведением референдума по включению в состав края Таймыра и Эвенкии. Представление о стилистике, энергетике и направленности этих призывов может дать следующий (о масштабе охвата соответствующей пропаганды свидетельствует то, что данный текст был прислан на интернет-форум автора, практически не имеющего отношения к Красноярскому краю), публикуемый в присланном виде: