Возмездие на пороге. Революция в России. Когда, как, зачем?

Вместе с тем, по крайней мере, один из важных факторов зреющего в российском обществе протеста носит преимущественно психологический характер и находится поэтому практически вне сферы внимания подавляющего большинства специалистов. Этот фактор связан с закономерной «сменой поколений»: на ключевые посты и в государстве, и в бизнесе, и в общественной деятельности по вполне естественным демографическим и управленческим причинам постепенно выдвигается новое поколение 30–40-летних управленцев.

Они имеют различные индивидуальные недостатки и достоинства, принадлежат к различным социальным слоям и лоббистским группам, но объективно объединены общими историческими обстоятельствами, которые они прошли и которые наложили на них свой общий специфический отпечаток, произведя исключительно жестокий и весьма специфический «естественный отбор».

Потребность в кризисах

Прежде всего, именно представители поколения нынешних 30–40-летних специалистов являются живыми и энергичными носителями системообразующего мифа современной российской реальности – мифа о Советском Союзе (который является еще и последним источником бесспорной легитимности нашей страны). Все, что происходило, начиная с его краха, можно считать случайным и неправомерным, но само существование СССР остается незыблемым фундаментом всех политических построений, точкой отсчета всей современной российской истории и такой же естественной основой для сопоставления, какой для самого Советского Союза был последний предвоенный 1913 год.[30]

Нынешние 30–40-летние по вполне объективным причинам и вне зависимости от своего собственного желания являются «последними очевидцами» «великого и ужасного СССР» и, одновременно, последними его законными наследниками. Это последнее поколение, жившее, пусть даже и во вполне бессознательной юности, в условиях по-настоящему незыблемой, в принципе не подлежащей никакому сомнению легитимности и хоть как-то, но помнящее, какой она была и как была устроена, – и, соответственно, какой она в принципе должна быть.

Данное историческое положение этих людей практически никак не связано с их личным отношением к самому Советскому Союзу и тем более – к Советской власти. Большинство из них просто в силу высокого социального статуса являются либералами и антикоммунистами, бессознательно разделяя со своим классом целый ряд сословных и политических ценностей и предрассудков. Однако, помимо своей воли, они являются носителями определенной культуры, определенного отношения к жизни, принципов и методов целеполагания, унаследованных ими от советской цивилизации (других просто не было), – причем то, что им удалось пройти последующий жесточайший естественный отбор, является объективизированным подтверждением того, что они в целом унаследовали именно лучшие, позитивные, а не худшие, саморазрушающие, черты homo sovetucus.

Таким образом, в целом антисоветски настроенная успешная часть поколения 30–40-летних, будучи в значительной степени продуктом советской цивилизации, помимо своей воли и вполне неосознанно во многом оказалось ее наследником. Более того: оно оказалось в силах стихийно, в процессе индивидуального выживания, осуществить плодотворный синтез советских и рыночных ценностей, перенеся в качественно новое будущее именно лучшие, а не худшие черты прошлого.

При этом важно понимать, что личности представителей данного поколения сформированы уже отнюдь не чудовищным по своим психологическим последствиям застоем, а в самом раннем случае агонией Советского Союза – горбачевской «катастройкой» – со всеми ее надеждами и порывами, беспощадно перечеркнутыми последующими «стреляющими 90-ми».[31] В большинстве же своем именно 90-е годы наложили главный отпечаток на личности людей, приходящих сегодня к рычагам управления обществом, и завершили их «огранку», а в целом ряде случаев и целиком сформировали их.

Значение и беспощадность стихийного естественного отбора, прошедшего нынешними 30–40-летними управленцами, невозможно преувеличить. Годы жесточайших кризисов и целой череды принципиально непредсказуемых кардинальных поворотов, годы борьбы без правил и без сколь-нибудь универсальных стандартов деятельности по вполне объективным причинам растоптали часть этого поколения, психологически ориентированную на стабильные условия и добросовестное следование «правилам игры», и либо сбросили их на нижние этажи «социальной лестницы», либо и вовсе уничтожили физически.

Главным средством индивидуального выживания в условиях беспрецедентной по своим масштабам социальной катастрофы стала психологическая адаптация личности к постоянным в своих разнообразии и непредсказуемости кризисам.

Однако выжить мало – надо преуспеть, а это уже качественно иная задача, требующая существенных личностных предпосылок.