Возмездие на пороге. Революция в России. Когда, как, зачем?

Реальные цели этой операции, детали которой все более подробно и старательно прорабатываются правящей бюрократией по крайней мере с середины 2005 года, представляются вполне рациональными. Прежде всего, ей жизненно необходимо – и она вполне осознает эту необходимость – не допустить консолидации разношерстной оппозиции и формирования внятной и потенциально дееспособной оппозиционной структуры (не говоря уже о боеспособной в конкретных политических столкновениях организации), объединяющей и политически воплощающей социальные, патриотические и либеральные ценности.

Это стремление вызвано не только страхом непосредственного политического соперничества, но и восприятием правящей бюрократией каждой из этих ценностей и тем более их синтеза как совершенно неприемлемых для себя. Принципиально важно, что эти ценности воспринимаются ею как враждебные и потому подрываются ею не по каким-либо содержательным соображениям, но в первую очередь просто потому, что правящая бюрократия России в силу своего нарастающего разложения в принципе не приемлет никаких ценностей, кроме ничем не ограниченной свободы воровства и вымогательства, а также слепого и нерассуждающего подчинения ей и повиновения любым ее указаниям.

Конечно, сегодняшняя оппозиция во всем богатстве ее разнообразия и при всей ее энергичности в целом не заслуживает такого страха и настолько гипертрофированной реакции; в самом лучшем случае она годится на удобрения. Преобладающее большинство ее так называемых «лидеров» одновременно и в острой форме страдает нарциссизмом и продажностью, хотя и в разных пропорциях. Они не способны к взаимодействию даже между собой, а органическая неспособность сотрудничать с обычными людьми, не говоря уже о таком необходимом качестве, как умение привлекать на свою сторону их широкие массы, делает их законченными политическими импотентами.

Однако гипертрофированная нетерпимость правящей бюрократии ко всем общественным явлениям, хоть сколько-нибудь нарушающим ее комфорт, не просто является одним из наиболее ярких проявлений глубины ее разложения, но и служит важным фактором предстоящего системного кризиса. Ведь чрезмерно агрессивная реакция государственного аппарата на безопасные в целом элементы общественного организма представляет собой форму политической аллергии, опасной для общества точно так же, как обычная аллергия опасна для отдельно взятого биологического организма.

Весьма существенной причиной досрочного проведения парламентских выборов может стать стремление правящей бюрократии в максимальной степени использовать преимущества, возможно, последнего года политической стабильности, начинающегося в сентябре 2005 года и продолжающегося до начала политического сезона 2006/2007 годов. В это время российское общество в максимальной степени вкушает плоды баснословно благоприятной внешней конъюнктуры, государство имеет колоссальные свободные средства как для удовлетворения практически любых нужд населения, за которые то будет способно бороться, так и для подавления практически любых форм протеста. В то же время негативные последствия разложения правящей бюрократии, по всей видимости, еще не начнут создавать невыносимые и, что является наиболее важным для политической борьбы, отчетливо осознаваемые проблемы для широких слоев общества.

Этот год представляется идеальным моментом для реализации своеобразного «творческого» подхода к текущей российской истории, характерной для наиболее энергичной части правящей бюрократии. Не имея собственно творческих и даже аналитических способностей, они мыслят успешное развитие России как простое заимствование институтов и механизмов развитых стран, в первую очередь наиболее развитых США, – разумеется, исключительно в той части, в которой оно не противоречит их собственным текущим интересам.

Соответственно, они стремятся к формированию формально двухпартийной, а на самом деле – полуторапартийной системы (открыто ссылаясь в минуты откровенности на практику Японии, а порой и Мексики, не говоря уже о Китае, ГДР и Советского Союза). В рамках этой системы, как предполагается, гарантированное конституционное большинство в парламенте будет по-прежнему иметь «партия власти», что позволит администрации президента сохранить жесткий контроль за парламентскими декорациями. Политическая дискуссия будет вестись в рамках этого контроля сугубо внутри «партии власти» – примерно так же, как она велась в рамках КПСС.