Возмездие неизбежно

Рабы почувствовали кровь врага и хотели вкусить ее в полной мере, хотели отомстить. Заставить этих людей вернуться в строй, сделать из рабов солдат могло помочь только чудо. Наконец мой взгляд остановился на знаменах легиона Каста. Лучший легион армии повстанцев устроил настоящую расправу над одной из римских когорт, ударив легионеров в тыл. Под горячую руку рабов попал тот самый резервный левый фланг личного легиона Красса, который до того удачно оттеснил Икрия со своими бойцами. Я мог понять Нарока, понимал Висбальда, которые толком не разбирались в тактике и маневре. Но как подобный хаос в своих рядах допустил мой лучший полководец, способный тягаться в военном искусстве с римлянами? И главное, почему Каст не воспрепятствовал Гаю Ганнику, который собственными руками решил соорудить себе и своим солдатам эшафот? Я не успел найти ответ на этот вопрос, как увидел изувеченное тело своего полководца. Несколько рабов уносили своего вождя с поля боя. Каст, весь покрытый множественными ранениями, испустил последний дух. Его голова запрокинулась, тело обмякло в руках товарищей. Галл был мертв, но меч все еще был зажат в окровавленной руке.

Это был удар ниже пояса. Тот, кто должен был поберечь себя во благо своего легиона, допустил непростительную оплошность. Вместо того чтобы управлять своими бойцами, держать в ежовых рукавицах дисциплину легиона, Каст вышел сражаться с римлянами в первых рядах! Галл пал в бою, где просто обязан был побеждать!

Не найдя ничего лучше, я поскакал к горнисту легиона Каста и на ходу выхватил буцину из его рук. Дунул изо всех сил в узкую цилиндрическую трубу, чтобы привлечь к себе внимание толпы обезумевших рабов, которые лишились своего брата и полководца. Над полем боя разнесся тяжелый протяжный звук, каким горнист обычно отдавал команду на сбор у легионного знамени. Толпа восставших, в которую превратился мой лучший легион, собранный целиком и полностью из гладиаторов, замерла. Я видел совершенно дикие, полные ненависти глаза людей, которые готовы были растерзать врага голыми руками и отомстить римлянам за смерть Каста. На секунду показалось, что вся злость, которая сосредоточилась в их сердцах, выплеснется на меня. Я увидел на себе множество недоуменных взглядов.

– Строиться! – закричал я.

Я поднес руки, сложенные рупором, ко рту и прокричал свой приказ несколько раз, срывая голос. Конь подо мной от неожиданности встал на дыбы и чуть было не выбросил меня из седла. Буцина, которую я зажимал под мышкой, за малым не выпала наземь.

– Взять строй! – Я пытался изо всех сил перекричать шум битвы, удавалось это едва.

Показалось, что все рухнет. Гладиаторы не расслышат моих слов, наплюют на приказ, бросятся в погоню за остатками резервной когорты римского легиона, солдаты которой, воспользовавшись промедлением, бросились врассыпную. Но ничего подобного не произошло. Из всей многотысячной толпы с места сдвинулось лишь несколько человек. Остальные вскинули вверх мечи и громогласно закричали:

– Спартак вернулся! Да здравствует Спартак!

Центурионы принялись отдавать приказы деканам, которые сделали шаг вперед и выделились из многоликой толпы. Восставшие собирались в контубернии. Контубернии в центурии. Растянулись шеренги, формировались когорты.

Я увидел среди гладиаторов молодого галла Тирна и направил к нему коня. Тирн был правой рукой Каста в легионе и, по сути, выполнял функции, аналогичные должности примипила в римском войске. Галл с воодушевлением раздавал приказы своим бойцам, помогал своим деканам и центурионам навести порядок в строю.

– Тирн! – Я спешился, подбежал к галлу и резко развернул к себе, за малым не вырвав Тирну плечо.

– Мое почтение, Спартак! – отчеканил галл, как заправский офицер, ничуть не смутившись.

Я схватился за плечи юного галла, которому было не больше двадцати, и строго посмотрел ему в глаза.

– Каста больше нет! Легионом будешь управлять ты! – заявил я.

– Спартак…

– Никаких отговорок не принимается! Каст доверял тебе, как себе! – отрезал я.

Тирн не отвел взгляд, но, судя по его виду, галлу пришлись не по душе мои слова.

– Так точно! – выдавил он.

– Ты справишься! – Я легонько хлопнул ладонью по его щеке. – Я верю в тебя!

Тирн коротко кивнул в ответ. Я не знал, справится ли этот пацан, но другого выхода, как доверить легион молодому центуриону, у меня не было. Успокаивала мысль, что Каст вряд ли бы выделил бестолкового бойца из множества своих офицеров. Тирн, больше не желая тратить время на разговоры, вернулся к легиону. Я с ходу запрыгнул на своего коня и, не жалея гнедого, сразу перешел на галоп. Сердце бешено колотилось в груди. Я что было мочи дул в буцину и привлекал к себе внимание толпы рабов. Хотелось показать им, что я здесь, что я жив и ничего не потеряно. Центурионы, многих из которых успел назначить лично я сам, останавливались при виде меня и салютовали.

– Строй! – Я кричал настолько громко, насколько мог позволить мне севший голос, чередуя свои выкрики со звуками буцины. – Взять строй!