Возмездие неизбежно

– К тебе в Фурии из Кротона выдвинулись два отряда, по три всадника в каждом. Шесть человек, тогда как добрался один лишь я. Как ты думаешь, нам есть чего опасаться? – ответил я вопросом на вопрос.

Гладиатор задумался и закивал. С лица Гая Ганника сошла улыбка.

– Надеясь на лучшее, будь готов к худшему, – вспомнил я старые мудрые слова.

– Это правда! – неохотно согласился гладиатор. – Сколько у нас есть времени до того, как ударит Красс?

– Не знаю, – честно ответил я. – Следует подготовить город к осаде как можно скорее.

* * *

Время, которое я дал на раздумье колеблющимся, истекло. Городские ворота захлопнулись. Пошел обратный отсчет. Ни шагу назад! Теперь без личного разрешения Ганника или моего согласия никто не должен был въезжать или выезжать из города. Начались приготовления. Я мобилизовал легион Ганника, отдал первые распоряжения. Чтобы не терять в людской силе, было решено снять с гарнизона большую часть выставленной туда стражи и оставить лишь часовых, одного на десять перчей стены, которые менялись каждый час своего дежурства для сохранения бдительности даже днем. Тех фурийцев, которые все еще оставались на свободе и с упорством продолжали распространять слухи о приближении к Фуриям сил Гнея Помпея, я велел заключить в «изоляторы», чтобы исключить возможность новых саботажей среди повстанцев. В то же время на экспресс-собрании, которое я провел для центурионов, прозвучали тезисы, которые лично я назвал «тезисы нескольких часов», во время которых нам придется превращать Фурии в самую настоящую неприступную крепость. Многим тезисы показались излишне жесткими, но я знал, что поступи иначе, смягчи свою позицию, и мы не успеем сделать задуманное в срок. Два главных тезиса звучали следующим образом. Так, любая попытка ослушаться будет пресечена задержанием, а при сопротивлении ослушавшегося будет ждать повешение на городской стене. Неявка на командный сбор в оговоренное время будет расцениваться как дезертирство. Для того чтобы перевести город на военное положение за считаные часы, мне было необходимо взять дисциплину в легионе в ежовые рукавицы. Это был первый шаг на этом пути. В совершенно новом легионе Гая Ганника наряду с когортами гладиаторов-галлов и фракийских ветеранов Мария было полно рабов-эфиопцев, египтян, нумидийцев и прочих народностей. Это были самые обыкновенные рабы, которые присоединились к восстанию с разных уголков Апеннинского полуострова. Я верил, что никто из них не покажет спину в предстоящем сражении. Однако каждый из них должен был знать, что теперь единственный выход из города, возжелай они показать спину, – верная смерть.

Первые приготовления проходили в сумерках. Когда стемнело, я разрешил жечь костры и факелы, пренебрегая мнимой безопасностью и понимая, что в темноте работа замедлится. Был отдан приказ очистить ров вдоль гарнизонной стены, после чего углубить его вдвое. Сейчас на месте рва находилась какая-то канава, мало чем напоминающая защитное сооружение, и, учитывая военное искусство римлян, вряд ли она могла стать хоть каким-то препятствием на их пути. Кучи земли было решено использовать для возведения линии вала. Несколько манипул занялось приготовлением кольев, которыми я намеревался усеять ров и вал. Город за гарнизонными стенами избороздили вдоль и поперек рвами. Позже мне пришла в голову идея вбить острые колья на улицах Фурий, и в конце концов я отдал такой приказ. Одновременно в городе запылали сотни костров, на которых мои бойцы занялись приготовлением зажигательных смесей. Римлян ждал по-настоящему горячий прием.

К полуночи разведка сообщила, что проконсул во главе трех легионов римлян и двух тысяч кавалеристов подошел к Фуриям ускоренным маршем. Красс не собирался терять время и решил взять город нахрапом.

Глава 9

Волосы на моей голове встали дыбом. То, что вытворяли римляне по ту сторону фурийского гарнизона, нельзя было передать словами! Жестокости, которая в эту ночь творилась у городских стен, не могло быть никаких оправданий, и даже видавшие на своем веку не один десяток смертей гладиаторы разбегались в стороны, когда в дело вступила римская артиллерия. Опьяненный яростью Красс выловил горожан, которые покинули Фурии накануне, и теперь устроил над бедолагами прилюдную казнь через отрубание головы. Обезглавленные фурийцы сваливались в кучи. Тела пробивали конвульсии.