Возмездие (СИ)

Узнав о выздоровлении отца, Велимир испытал двойственное чувство. С одной стороны, он радовался, что Глава Рода вернётся к своим обязанностям, взвалит на себя груз ответственности за семью, а значит, меморандумом можно подтереться. А если смотреть с другого ракурса, папаша своим диктатом прикрутил гайки так, что ни влево, ни вправо не шагнуть, требует согласовывать каждую деталь бизнеса, каждый вдох и выдох. Смерть князя Шереметева могла вознести Александра на самую вершину власти в иерархии Рода, но зная старшего брата, Велимир втайне мог рассчитывать, что он не выдержит такого бремени и сломается. Не умел Сашка быть настойчивым в нужный момент, что и продемонстрировала ситуация с отцом. Жёсткости в нём, может, и хватало, но Велимир считал себя более достойным занять место Главы. Если не в данный момент, то попозже, когда наберётся опыта в управлении — почему бы и нет?

Но возвращение старика к своим обязанностям стало и благом для Шереметевых. Мгновенно прекратились споры и распри между родственниками. Лев вернулся в прайд и одним рыком поставил на место особо ретивых.

— Ладно, пусть всё остаётся по-прежнему, — сделал вывод младший княжич, когда поговорил с Александром. Тот рассказал, как папаша дрючил его за меморандум, обвинял в близорукости и глупости, а Велимир улыбался. Отец не увидел главного: Никита вылечил его, а значит, договорённости теряют силу. Зато сыновья показали свою сплоченность, и глядишь, это обстоятельство заставит князя под иным углом взглянуть на своих наследников.

Свадьба с Аней откладывалась на месяц, а то и на два, так решили Главы родов, пока князь Шереметев полностью не восстановится, поэтому Велимир с удвоенной энергией принялся тренироваться в парке Гончаровой, молотя и разнося мишени в щепки. Через месяц полигон представлял собой печальное зрелище: выломанные деревья, вздыбленная из-за постоянных бомбардировок ледяными глыбами, стрелами и трезубцами земля. Жители близлежащих домов с ужасом глядели на бледно-фиолетовые, сиреневые и голубые всплески магических конструктов и молились богам, чтобы ни одна из этих магоформ не влетела в чей-нибудь дом.

Отношения с Аней Милославской складывались настолько удачно, что Велимир стал задумываться, как сдержать свою страсть перед девушкой, которая сама была не прочь сделать пугающий и манящий шаг. Княжич не боялся угроз отца оторвать ему кое-что — это было смешно по отношению к молодому мужчине, отвечающему за свои поступки. Тем более, когда он сам уже видел себя в роли мужа красивой и нежной девушки.

Будущее невероятно увлекало Велимира, но помимо грядущей свадьбы и тяги к Ане, следовало продвигать проекты, которые он задумал. Встреча с Павловским, отцом Людмилы, прошла так, как и планировал княжич. Виктор Афанасьевич внимательно выслушал предложение молодого человека, которому высказал свою признательность за помощь дочери, и пообещал обсудить заманчивые перспективы со своими акционерами, попросив на это неделю. Завтра истекал этот срок, и Велимир с воодушевлением и волнением ждал звонка от Павловского.

Между делом он хотел решить ещё один вопрос, чтобы потом не возникало проблем с теми, кто считал себя вправе диктовать условие половине Симбирска. Да, речь шла о клубе «Ратоборец», который после смерти своего основателя стал настоящим пристанищем для молодых жителей слободок и фабричных кварталов.

В один из дней в его доме собрались несколько парней, которых привёл с собой Руслан Захаров. Все они были из купеческих или обедневших дворянских семей. Сословный состав очень даже подходил для замыслов княжича Шереметева. Ведь ему здесь жить, а значит, нужно заранее готовить фундамент для прочного сосуществования с теми же купчиками, дворянами, простыми горожанами.

— Парни, холодное пиво хотите? — сразу предложил Велимир гостям, как только Руслан представил их.

— Не откажемся, — переглянувшись с друзьями, ответил рыжий парень, настолько крупный и большеголовый, что Велимир сначала испытал робость. Такой сдавит в объятиях — кости треснут. Анисим был из потомственной купеческой семьи Лебедевых. У них был собственный заводик по изготовлению замочной и скобяной продукции. — А какое?

— Местное, самое лучшее, — усмехнулся Велимир и собственноручно дважды сходил на кухню, принеся из холодильника десять бутылок «Волжского», по две на брата, что вызвало одобрительный гул. Пояснил: — Чтобы не бегать туда-сюда. Угощайтесь.

Расположившись на диване и креслах, молодежь сначала выпила за знакомство, а потом княжич начал осторожно прощупывать их взгляды на ситуацию с «ратоборцами».

— Козлы, — одним словом заклеймил клубных задир паренёк в очках, худощавый и высокий. У него и прозвище было Каланча. Впрочем, Боря Садовский не обижался, показывая свой добродушный характер. — Из такого клуба сделали прибежище тупоголовых качков. Русик, а ты не рассказывал княжичу, что они крестьянский рынок подсадили на десятину?

— То есть? — не понял Велимир. — Поборы устраивают, что ли?