Возмездие (СИ)

После обеда жены остались в столовой обсудить предстоящие хлопоты, а Владимир и Никита пошли отдохнуть и переждать тягучую полуденную жару. Для семейства Назаровых выделили гостевые апартаменты в восточном крыле, состоявшие из четырех комнат, где были все удобства и даже настоящий камин. Полину и Мишку поселили в соседних комнатах. Они уже спокойно обходились без присутствия взрослых, поэтому с радостью восприняли свободу. Тамара с Юркой, Даша с Яриком заняли спальни, и Никита без колебаний уступил Юле третью комнату, а сам устроился в гостиной на широком и мягком диване.

Приняв душ, он накинул на себя банный халат и с довольным видом вышел из ванной комнаты. И сразу увидел три пары глаз, устремлённых на него выжидающе и с укоризной.

— Что-то случилось? — на всякий случай он подготовил скрипт «шильд», прекрасно спасающий от лёгких магических воздействий. Глядя на Тамару, Никита боялся пущенных в ход клинков. Даша, кстати, тоже наловчилась кастовать такие же, только с алым отливом. Что-то огненное в ней было.

— А это ты нам должен сказать, Назаров, — раздула ноздри Тамара. Все претензии и сложные вопросы решались ею по старшинству, а следом в бой вступала Даша, если того требовала ситуация. Юле всё было интересно, и желание Никиты она понимала куда лучше, чем обе супруги. Её мама всегда доверяла мужскому слову. Если папа говорил «надо», она не прекословила, потому что знала: упертый мужик хуже ребенка. Сделает по-своему с куда худшим для всех результатом. Лучше ослабить вожжи, пусть развеется, чем потом будет ворчать и портить настроение окружающим.

— О чём? — продолжал выгадывать время Никита.

— Куда вы опять собрались? Почему тебе не сидится на месте? Не навоевался?

В голосе Тамары прорезалась горечь.

— Дорогие мои, — Никита развел руки по сторонам. — Боюсь, правда вам не понравится.

— То есть утки здесь не при чем? — хмыкнула Юля.

— Марина вам рассказывала, что здесь периодически происходит? Я про диких старателей, заглядывающих в посёлок после сезона.

— Рассказывала, — кивнула Тамара и все помрачнели. Видимо, княгиня Строганова переборщила с красками и эмоциями.

— Володины егеря поймали бродягу, который оказался беглецом с каторги, — Никита вздохнул и присел на стул напротив девушек. — Он долго скрывался в тайге, но с какого-то перепугу решил транзитом через Турский попасть то ли в Алапаевск, то ли в Тобольск…. Видимо, его там ждали кореша по воровскому промыслу. Но не суть. Нам было важно узнать, где находится схрон всего этого сброда, который периодически выплёскивается на поселок. Мы побеседовали с задержанным, и он обстоятельно рассказал о таёжной деревеньке, в которой сейчас проживает очень много людей, конфликтующих с законом. И это не просто добрые и обманутые граждане, а рецидивисты и насильники.

На некоторое время повисла тягостная тишина. А потом неожиданно для Никиты Тамара подошла к нему и крепко обняла. Волхв зарылся в её густые волосы и поцеловал в макушку, понимая, что получил благословение от Берегини. И ещё две пары рук обвили его с двух сторон. Даша шмыгнула от переживаний, а Юля, впервые ощутив невероятную энергию, исходящую от уже родных для неё людей, несмело прижалась к плечу Никиты. Что-то дрогнуло в воздухе, окутало всех четверых мягким пушистым одеялом, соединив ауры в единое целое.

— Иди, дорогой, — прошептала Тамара, вспоминая неприятные события в Албазине, когда была похищена бандитами — такими же, по своей сути, маргиналами. Даже сейчас картины прошлого вызывали ужас и накатывающее оцепенение. Трудно осознать, чем бы всё это закончилось, не приди Никита на помощь. Разве сейчас она могла запретить ему и Владимиру сделать то, что и обязан настоящий мужчина: защитить жителей этого славного поселка. — Князь Гиперборейский сам решает, как вершить суд.

— Спасибо, солнышко, — голос Никиты дрогнул. — Спасибо, девочки, что понимаете, зачем я это делаю.

— А как же утки? — млея в теплых потоках животворной магии, спросила Юля.

Очарование момента исчезло в веселом смехе, девушки рассыпались в разные стороны, заговорили разом, стараясь шутками скрыть желание вновь прижаться к своему мужчине.

— Пусть живут, — улыбаясь, ответил Никита.

* * *

Густой запах нагретой смолы, хвои и высокой травы, растущей на крохотных опушках сплошного кедрача, будоражил обоняние и кружил голову. Хотелось не просто вдыхать воздух, а нарезать его жирными ломтями и есть — настолько Никита отвык от детских впечатлений, когда он вместе со своим приемным батей — Афанасием Прохоровым — вот так же ходил по амурской тайге с ружьем на плече, без устали преодолевая десятки километров за день, чтобы к вечеру устроить засаду на диких коз возле солончаков или на глубоких озерах.